Война среди войны
В высших сферах тауматургии, единственной области магии, которой я смог овладеть, есть одно запретное искусство. Даже не область, которую стоит назвать наукой, скорее знание обращения с тем, что принято именовать душой. Нельзя сказать, что это дает нам, тауматургам, хоть какую-то серьезную мощь, влияние, либо что-то еще… манипуляций можно произвести крайне мало. Зато, в нужный час, в нужном месте, при весьма специфичных обстоятельствах, мы можем…
Я натужно пыхтел, удерживая на когтях здоровенный черно-белый шар клубящейся энергии, на котором мертвенно спокойные волны черной, как смоль, субстанции вечно боролись с бурлящими белыми потоками, казалось, еле удерживающимися на поверхности этой чудовищной пародии на душу разумного существа. Нужно было опустить этот шар в грудь лежащего передо мной на столешнице трупа, точнее, тела, в котором никогда не было ни единого признака мысли, но подобное действие далось мне чрезвычайно тяжело.
Но далось. Не первый же раз.
Тело коротко выгнулось, хрипло вздохнуло, сжало руки в кулаки, но тут же расслабилось. Глаза резко открылись, демонстрируя мне чернейшую радужку. Строгий, спокойный взгляд.
— Все намного проще с твоей помощью, Конрад.
— Рад оказаться полезным, — хмыкнул я, утирая пот, — Добро пожаловать в мир живых. В который уже раз?
— Я не считала… — женщине не нужно было осваиваться в новом теле, это было одно из её собственных, приготовленных заранее и ждущих своего часа, так что, приняв мою руку, она изящно села, чтобы тут же оказаться укутанной в халат, заботливо поданный одним из её бесчисленных слуг, — Идём. Мы должны узнать последние новости перед тем, как начать что-то делать.
Всегда, у знающих разумных, был припрятан один важный вопрос — почему? Почему эльфам далось право решать за все Срединные миры? Править ими, править нами? Пусть теперь с элементами прав разумного существа, а не как раньше, но… почему? Есть же боги, демоны, куча куда более мудрых и могущественных созданий, которые бы… что? Могли сильнее вмешиваться? Вот именно.
Эльфы всегда были поглощены только эльфами. Политические маневры, бесконечные интриги, паутина лжи и предательства, кинжалы и яд во тьме за портьерами, торговля и размен фигур. Вечно. Игра этих долгоживущих существ поглощает их, выводит на уровни, на которых копошение мошек уже неинтересно. Они следят лишь за тем, чтобы был порядок, чтобы продукты и развлечения к их столам подавались вовремя и в срок. Всемогущие, но бессильные мастера, чудовищно медленно угасающие в своих играх. Вот что такое эльфы.
Повелитель смерти, спрятавшийся под Магнум Мундусом, понимал это великолепно. Он выбрал для своей атаки не самый населенный, не самый политически активный, не самый могущественный мир — но другой, тот, в котором были сосредоточены производства и ресурсодобыча трех самых влиятельных кланов всей расы. Халиррион. Тем самым он не только отправил в шок всех эльфов как общество, но также и дал ей, всей этой расе хладнокровных, могущественных, скучающих интриганов — шанс на улучшение положения для своего рода. Очень серьезного, такого, какого не добиться интригами и за тысячу лет.
Сразу, вслед за этим, он отправил войско усиленных Матерью-Магией агентов на захват Магнум Мундуса, уже испытывающего чрезвычайно серьезные проблемы с порядком на улицах.
— Безупречно сыграно, — милостиво кивнула Малиция, выслушав донесения агентов, — Уверена, у него был другой план, но здесь он воспользовался тем, что уже устроила твоя подруга. Куда проще и безыскуснее, но даже мне сложно придумать что-то более эффективное.
— Они как-то блокируют порталы, — добавил я, — И выбивают оставшихся в городе бойцов. Подкрепление не может прорваться. Что дальше?
— Дальше? — загнула черную бровь эльфийка, — Ничего, им нужно только захватить город и ждать. Созданный вакуум власти и влияния — это как наркотик, который разъедает общность расы. Сейчас каждый эльф думает вовсе не о Магнум Мундусе, а о своих собственных амбициях. Это элементарно, Конрад. Ты же уже догадался, где сам некромант?
— Там, где и его дети… — вздохнул я, — Рядом с Королем. Не контролирует, так обезвреживает. Торгуется. Если он узнает, что ты жива — мне конец.
— Тебе придётся проверить это утверждение, — поморщилась Архивариус, — Иди, Конрад. Мне с тобой начинает становиться скучно. Можешь передать этому существу, что я не собираюсь делать ничего против его планов. Хочу посмотреть, чего он сможет добиться.
Восхити Малицию — и она тебя не тронет.
— Какая же ты дешевка… — слабо улыбнувшись, я хлестнул женщину по щеке тыльной стороной ладони.