— Валяй. И тогда желание твоего мастера не осуществится. Я, конечно, не грандмастер темной магии, как ты, но кое-что понимаю в механизмах, которые тобой управляют. Как только мы попадем в Канкран, у меня уже не будет свободы воли говорить то, что у меня на уме. Лишь один длинный спектакль, который завершится весьма трагично, пусть и с очень славными последствиями. Так что…
— Заткнись, Конрад.
Я ухмыльнулся. Приказ прозвучал почти умоляюще. Древняя воля многотысячелетнего существа, заключенная в мертвом теле, вовсю давила на скрепы и условия, которыми сейчас память и энергия крепились к своему дохлому вместилищу. Проще говоря, Советник Адамас испытывал неизбывные душевные муки из-за того, что не мог меня убить… и это не считая того, что труп сейчас творил зашкаливающе сложную магию, укутывая себя и меня тончайшими заклинаниями.
— Подумать только, мы пасли вас как скот в вами же собственноручно созданном загоне… по приказу Сарката. Какая ирония.
Заклинание сорвалось. Его многомерная паутина рухнула вокруг нас, внося мелкий, быстро исчезающий хаос в другие конструкты, но ничего особо нарушить не успела, растворившись из-за своей филигранной тонкости. Неживой эльф уронил руки, которыми до этого плел паутину и уставился на меня ничего не выражающим взглядом.
— Прости! — мерзко ухмыльнулся я, — Нервишки шалят. Мне отойти?
— Стой на месте. Я уже вызвал того, кто возьмет тебя на поводок.
Этой в высшей степени выдающейся личностью оказалась в высшей степени выдающаяся личность. Не внешне, сухопарый старпер мог выделиться только своим носом и любовью к древним шмоткам. Но за имиджем улыбчивого старика, любящего собирать волосы в конский хвост, скрывалось куда больше, чем можно было предположить.
— Учитель, — скривил губы я.
— Конрад, — широко, зубасто и погано улыбнулся тот, кто научил меня большей части всего, что я знал в жизни, — Ты, как всегда, в своем репертуаре!
Свободные жесты, раскованная походка и заход дугой, вынуждающий меня автоматом отвернуться от продолжающего творить чары мертвеца. Всё, как он меня и учил. Ни малейшего напряжения в голосе, никаких изменений в повадках. Ничто не показывает то, что я для него всегда был лишь…
— … игрушкой? — старый вампир негодующе фыркнул, — Не смотри на меня так, твои мысли у тебя на лице, мой мальчик. Мне не нужно быть некромантом, чтобы узнать, о чем ты думаешь. Я это знал до того, как вошёл в этот зал.
— И?
— И ты болван, Конрад, — охотно откликнулся Гроссханим, — Полный. Тебя отправили столкнуть эльфов лбами, но вместо того, чтобы тихо это исполнить, ты взялся закручивать демонову интригу, ввязал в неё черно-белую психопатку, мирно сидевшую в своем магазине, добрался до Матери-Магии, а затем, подумать только, наколол Сарката! Объясни мне, старому дураку, чем тебя не устроило его предложение? Что заставило тебя сменить трон этого вашего Омниполиса на место подсадной утки с бомбой на животе?
— Я даже не знаю… — потер я ноющую грудь, — Долг? Раз у меня была только присяга, а не хозяин…
— Брось, — поморщился древний вампир, — У меня, в отличие от большинства наших сородичей, есть уши и мозги. Ты, засранец, почти сожран Апатией. Твоя душа еле крепится к телу, твой демон расползается на клочки… но ты до сих сражаешься за что-то. Я хочу знать, за что. Я твой учитель. Пройдя через портал, ты потеряешь путь обратно, попав в мир эльфов, ты погибнешь, что бы ты не сделал. Мы оба это знаем. Я просто хочу услышать, что привело моего лучшего ученика сюда.
Вздохнув, я закрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Боль в груди стала более далекой, неважной, не имеющей значения. Мир стремительно выцветал, теряя краски, тени, смысл. Он не наполнялся ничем другим, ничто не могло прийти на замену. Мир просто становился сам собой, без иллюзий, надежд и приукрашиваний. Бело-серое марево, в котором ты движешься лишь потому, что, не двигаясь — станешь им же. Иногда просто приходит пора перестать двигаться.
— Моё королевство, Зиггерд, — глухо сказал я, — Оно было разрушено.
— Вот, значит, в чем дело, — тут же кивнул седовласый вампир, — Ты пронзил мечом сердце малышки Дианель, но она с тобой сделала ровно то же самое, только раньше. Твоя держава…
Агалорн. Гордое вечное королевство, полное прекрасных людей. Тучные нивы, храбрые рыцари, умелые маги, мудрые сановники и тороватые купцы. Искусственный рай, волшебная сказка, недостижимая идиллия. Таким был этот край. Когда-то.
— Я не предавал Сарката, буквально… — глухо проговорил я, — … просто отказался от второго Агалорна.
— Какая ирония, — качнул головой мой бывший учитель, задумчиво вышагивая передо мной, — Какая пагубная штука, наша Апатия. Мой просчет, Конрад. Мой недогляд.