— Знаешь… — неожиданно подал голос Советник, не замечая происходящего и, кажется, не особо меня услышав, — Я им рассказал всё, что был должен. Что хотел. Бесполезно. Саркат был прав, ты был прав. Мы слишком далеко ушли… в себя. Они услышали его имя и… что? Ничего. Секундное единение, лишь чтобы… отправить парламентеров. Для вас он был легендой, а для нас? Даже… для меня? Знакомым… магом? И вот, он вернулся. Только и… всего.
— И они начали обсуждать, как и о чем будут с ним торговаться, да? — хмыкнул я, наблюдая, как рядом со мной из черной жидкой материи, невероятно похожей на текучую смолу, собирается женская фигура.
— Ты, вампир… — почти-труп неожиданно поднял голову, его глаза, напоминающие темные провалы в бездну, сощурились, — Что это…? Кто… это?
— Ты знаешь легенду Нижнего мира о Троянском коне, Советник? — поинтересовался я, взяв протянутую мне тонкую черную руку в вежливом жесте, — Ну так вот, а я, можно сказать, троянский вампир. Не удивляйся так сильно, это всего лишь Малиция, ваша новая богиня.
— Ч-что? — прохрипел еле шевелящийся труп, умудрившийся удивиться даже на границе распада.
Женщина не могла обрести свою полную форму, так как присутствовала здесь лишь частично, но с этой задачей попыталась справиться, распустив свою материю на черные нити, а затем придав им форму женского тела в платье. Выглядело это, конечно, совершенно неестественно, но для чего Малиции естественность? Сушить она её будет? Засаливать? Она же сюда не трахаться пришла.
— Если эльфы не слышат обращений, — проговорила она, отворачиваясь от меня к иссыхающему зомби, — То они услышат приказы. Конрад?
— Да-да? — у меня, несмотря на проблемы с самочувствием, настроение начало улучшаться.
— Уничтожь это.
В протянутой ко мне руке возникла книга. В простом, но очень крепком переплете, украшенная неисчислимым количеством знаков и фигур по всей обложке. Толстая.
— Такая честь, — удивился я, хватая книгу выпущенными когтями и тут же разрывая на мелкие части, — С чего бы?
— Мой последний подарок тебе, — пояснила мне черная женщина, продолжающая смотреть на ничего не понимающего Адамаса, — Перед твоей смертью.
— Что это было…? — вяло поинтересовался мертвец, тоже не отводящий взгляда от Малиции.
— Это был Саркат, — обратилась она к нему, — Я выкрала его память из дворца, когда туда попал Конрад, а затем он пронес нас сюда, в то время, когда ты, Советник, лично обрезал любой возможный след маскировочной магией. Теперь некромант обречен.
— Но зачем…? — выдохнул неожиданно загоревшийся искрой активности мертвый эльф, — Зачем…? Зачем…??? Ты же… дала слово…
— Не мешать, но я не давала слово, что не буду забирать у него книги. Я — Архивариус Срединных Миров. Все книги в Магнум Мундусе проходят под мой контроль. Это моя обязанность.
— Вампиры, Адамас, — вздохнул я, наблюдая, как у гниющего эльфа отвалилась челюсть, но еще остался блеск в глазах, — Ты был абсолютно прав. Саркат — эльф. А что делает ваш брат, когда неожиданно получает неприятный и фатальный сюрприз? Он упрощает план. Упрощает так, чтобы исключить случайности.
Вампиры и Мать-Магия. Две движущие силы, его воинство, его средство усиления, но далеко не основной элемент. Основным всегда были демоны Иерихона, чьей целью стало запереть эльфов в их мирах. Остальное же по остаточному принципу, корректировка, план «Б», поддержка. Мои собратья? Мы надежны, мы преданны клятвам, но пока есть, кому их хранить. С окончательным уходом некроманта в небытие у Короля будут развязаны руки, а теперь это случится до того, как Саркат всё поставит на рельсы. Работа была не доделана, результат может быть спорным. Он не подставит спины своих демонов вампирам.
К тому же, нас можно контролировать. Кто знает, может выжившая Малиция это уже умеет?
Нет, шансов ноль. Саркат обязательно упростит, не станет рисковать судьбой своего народа, тем смыслом жизни, который у него всегда был. Тем более он не оставит могущественный артефакт в руках людей Нижнего мира, совершенно непредсказуемых и бесконтрольных без вампиров.
— Всё будет именно так, — кивнула черная Малиция, наблюдающая, как тело Адамаса стремительно превращается в пыль, — Если нет, то я справлюсь с ними сама, это будет несложно. А теперь иди, Конрад. Приготовь мне сцену. Тебя ждут. Вот.
Повинуясь жесту женщины, одежда на мне начала претерпевать изменения. Окровавленные лохмотья сменились бежевым цветом шерсти, белоснежная рубашка гордо расправила воротник, ботинки засияли так, как никогда прежде, а на появившихся брюках даже образовались стрелочки. На голове образовалась шляпа, а глаза оказались закрыты темными очками с оранжевым отливом.