— Прекрасно, — улыбнулся я, сунув одну руку в карман, а второй сжимая Деварон, — Ну я пошёл.
И зашагал к двери.
За ней была арена. Небольшая, всего-то метров тридцати в поперечнике, засыпанная белым песком, ровная и гладкая. На ней, наверное, только толкали речи и проводили самые значимые дуэли, что совершенно характерно для остроухих. Последних здесь было…
Я огляделся, щурясь.
Сотня тысяч? Две? Неисчислимые толпы сидели на рядах арены, разглядывая меня. У многих были бинокли.
— Кхм, как меня слышно? — решил проверить я местные условия. Они оказались прекрасны — мой голос, не особенно грохоча, вознесся вверх, привлекая внимание даже тех, кто пропустил выход красивого вампира с мечом и в плаще, — О, замечательно. Здравствуйте, товарищи эльфы!
Неизвестно откуда выпрыгнувшее у меня «товарищи» сделало для привлечения ко мне внимания всё и даже больше. Некоторые, как я мог разглядеть, даже попадали со своих мест, преисполняясь шоком от терминального удивления. Видимо, регламент я нарушил полностью. Впрочем, я его и не знал.
— Меня зовут Конрад Арвистер, — представился я элите элит из элит всех девяти эльфийских миров, — Я вампир и Блюститель, соратник покойного Советника Адамаса, а также тот, кто отрубил голову тому хаму… как его… да неважно. Важно то, что я собираюсь вам сказать, господа эльфы…
Наверное, меня очень хотели перебить. Во всяком случае, некоторые остроухие, поднявшиеся со своих мест, явно что-то кричали, но магия здесь работала на «ура». Выступающего, даже совершенно невозможного вампира, оказавшегося в святая святых эльфийского народа, нельзя было заглушить. Только мне лучше поторопиться.
Поэтому Конрад Арвистер, весьма обаятельный и привлекательный, не стал рассусоливать, а гаркнул во всю мочь, вздымая над собой книгу, извлеченную из кармана:
— Вы не слышали поступь демонов Иерихона! Вы не слышали предупреждений Адамаса! Меня вы — услышите! Ибо я принес вам знания о Матери-Магии!
Вот это их проняло быстро и жестко. Всю эту сраную толпу могущественных и бесполезных магов, привыкших мнить себя вершителями судеб. Все они, как один, уставились на бедного вампира. И глаза каждого… совершенно каждого… они все были одинаковыми.
Пропащее племя.
— В этом гримуаре… — (черт побери, никогда не думал, что последние моменты жизни могут пройти так пафосно и, одновременно, так небрежно!) — … заключена память Дианель Ерманкиил, создательницы Матери-Магии! Я принес вам это знание, эту мощь, эту силу! Она способна спасти всех вас! Решить все ваши текущие проблемы! С ним вы…
Конечно, не принес. Малиция славно пошерстила в воспоминаниях Дианель, так что та теперь лишь думает, что знает, как создать Мать-Магию. Никому не нужны сюрпризы. Увы, господа и дамы, везде обман, везде наколка. Деда Мороза не существует!
Даже несмотря на то, что я был уверен в эффекте, что вызовут мои слова, зрелище воплощающихся предположений стало почти что шоком. Далеко не одна сотня поднявшихся со своих мест эльфов швырнули в мою сторону боевую магию, принявшуюся растекаться по защитным полям арены! И они, эти торопыги, опередили других всего лишь на пару мгновений!
Неотвратимо быстро, чуть ли не волной, тысячи и тысячи остроухих, выглядя как буйнопомешанные гоблины, принялись швыряться магией в защитное поле Дворца Встреч. Их глаза не отрывались не от меня, застывшего посреди арены, а от книги, что я держал над головой. Власть, мощь, уникальное знание, неодолимый козырь, легенда, которую они жаждали, всё это, внезапно, оказалось на расстоянии нескольких десятков метров!
Они не могли утерпеть.
«Живой эльф, мертвый…», — подумал я, усмехаясь в сияние перегружающегося чудовищным количеством магии экрана, — «…какая, по сути, разница, если ты предсказуем? Ты можешь быть невероятно сложным и хитрым существом, но когда движущие тобой силы могут быть разгаданы, когда искушение слишком велико, то ты ничем не отличаешься от рэтчеда, грызущего дохлого голубя у мусорного бака. Совершенно ничем»
Они не смогли устоять.
Они, в конечном итоге, ничем не отличались от тех, кто пошёл на преступление, пытаясь всего лишь уловить кусочек информации чуть раньше других. Заигравшиеся дети, оторванные от реальности.
Сияние выросло уже настолько, что я не видел ничего. Оно было ярче солнца. Вот, кстати, интересно, такое солнце, да еще и в этом мире, могло бы меня сжечь дотла, но эта магия, этот свет, совершенно не обжигают.