Уже много лет идет роковая борьба внутри Европы за культурное самоопределение. На чем же все таки сейчас основана европейская цивилизация? Либералы отстаивают принципы свободного рынка, интернационализма и безбожества, а консерваторы придерживаются, скорее, традиционных ценностей, защиты национальной и, как правило, христианской культуры. На Западе эта борьба культур началась в 1960-х годах, а в России разразилась лишь при распаде коммунизма и сейчас только набирает силу.
Исход этой схватки, между либеральной и консервативной культурой, во многом определит суть европейской цивилизации в XXI веке».
Третья причина деградации
И, наконец, третий взгляд на проблему обосновал Даниил Андреев, будучи поэтом, христианином и глубоко верующим человеком. По его мнению, на старые религии падает в значительной степени ответственность за духовную деградацию человечества, возникшую в XX веке.
В своей книге «РОЗА МИРА» (1991 г.) он писал: «Рубеж XX века явился той эпохой, когда закончился расцвет великих литератур и искусств, великой музыки и философии. Область социально-политического действия вовлекает в себя – и чем дальше, тем определенней – не наиболее духовных представителей человеческого рода, а как раз наименее духовных. Образовался гигантский вакуум духовности, не существующий еще 50 лет назад, и гипертрофированная наука бессильна его заменить. Если позволительно подобрать такое выражение, колоссальные ресурсы человеческой гениальности не расходуются никуда. Это и есть то лоно творческих сил, в котором зреет предопределенная к рождению всечеловеческая интеррелигия».
И далее он расширяет и углубляет свою мысль так: «.. Задачу преобразования социального тела человечества не ставила перед собой ни одна религия, исключая средневековый католицизм. Но и папство, упорно старавшееся замкнуть феодальный хаос дамбами иерократии, не сумело ни ослабить эксплуатацию неимущих имущими, ни уменьшить широкими реформами социальное неравенство, ни повысить общее благосостояние. Впрочем, обвинять в этом ведущую католическую иерархию было бы несправедливостью: для подобных преобразований еще не было материальных средств, ни экономических, ни технических. Не случайно зло мира ощущалось из покон веков и вплоть до нового времени неустранимым и вечным, и католицизм, по существу, обращался, как и остальные религии, лишь к «внутреннему человеку», учил личному совершенствованию. Но времена изменились, материальные средства появились, и заслуга всего исторического процесса, а не самой Розы Мира в том, что она сможет теперь смотреть на социальные преобразования не как на внешнее, обреченное на неудачу и не заслуживающее усилий, но ставить их в неразрывную связь с совершенствованием внутреннего мира человека: ТЕПЕРЬ ЭТО ДВА ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССА, КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ ДРУГ ДРУГА ВОСПОЛНЯТЬ. Нередко слышишь: «Христианство не удалось». Да, если бы оно все было в прошлом, можно было бы говорить, что в социальном и всемирно-нравственном отношении оно не удалось. «Религия не удалась». Да, если бы религиозное творчество человечества исчерпалось тем, что уже создано, религия в только что упомянутом смысле действительно не удалась бы. А пока справедливо говорить об этом только так: добиться существенного уменьшения социального зла старые религии не могли, так как не располагали необходимыми для этого материальными средствами, и отсутствие этих средств вызвало их отрицательное отношение ко всем подобным попыткам. Этим был подготовлен безрелигиозный этап цивилизации. В XVIII веке ПРОБУДИЛАСЬ СОЦИАЛЬНАЯ СОВЕСТЬ. Социальная дисгармония была, наконец, почувствована и осознана как нечто недопустимое, оскорбляющее, требующее преодоления. Конечно, это находилось в связи с тем, что начали появляться не достававшие для этого материальные средства. Но СТАРЫЕ РЕЛИГИИ НЕ СУМЕЛИ ЭТОГО ПОНЯТЬ, НЕ ЗАХОТЕЛИ ЭТИМИ СРЕДСТВАМИ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ, НЕ ПОЖЕЛАЛИ ВОЗГЛАВИТЬ ПРОЦЕСС СОЦИАЛЬНОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ, и ИМЕННО в ЭТОЙ КОСНОСТИ, в ЭТОЙ УМСТВЕННОЙ ЛЕНИ, в ЭТОЙ ИДЕЙНОЙ НЕПОДВИЖНОСТИ и УЗОСТИ – ИХ ТЯГЧАЙШАЯ ВИНА. Религия дискредитировала себя своей вековой беспомощностью в этом отношении, и не приходится удивляться противоположной крайности, в которую впала Европа, а затем и другие континенты: преобразованию общества чисто механическими средствами при полном отказе от духовной стороны того же процесса. Нечего, конечно, удивляться и итогу: потрясениям, каких не видал мир, масштабом жертв, какие никогда не рисовались даже в бреду, и такому снижению этического уровня, самая возможность которого в XX веке представляется до сих пор многим мрачной и трагической загадкой. На СТАРЫЕ РЕЛИГИИ ПАДАЕТ в ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ СТЕПЕНИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за ГЛУБИНУ и УПОРСТВО ПОСЛЕДУЮЩЕГО БЕЗРЕЛИГИОЗНОГО ЭТАПА, за ДУХОВНУЮ СУДЬБУ МИЛЛИОНОВ ДУШ, которые, РАДИ БОРЬБЫ за СПРАВЕДЛИВОЕ МИРОУСТРОЙСТВО, ПРОТИВОПОСТАВИЛИ СЕБЯ РЕЛИГИИ ВООБЩЕ и ЭТИМ ВЫРВАЛИ КОРНИ СВОЕГО БЫТИЯ из ЛОНА МИРОВОЙ ДУХОВНОСТИ».