Некоторые библейские авторы верили, что страданием искупаются грехи. И то правда, что порою из встреченных трудностей действительно можно извлечь для себя какую-то пользу. Но я не способен увидеть ничего искупительного в голодной смерти эфиопских детей или той тысячи человек, что сегодня (как и вчера, и позавчера) умерли от малярии. И какая польза в том, что посреди ночи ваша семья в собственном доме стала объектом атаки обезумевшей от наркотиков банды.
Часть авторов расценивала страдание как испытание веры. Но я не могу поверить, что Бог убил (или позволил сатане убить) десять детей Иова, чтобы посмотреть, проклянет ли его Иов. Если бы кто-то убил ваших детей, разве вы не имели бы права проклясть убийцу? И просто неприлично считать, что Бог мог бы компенсировать Иову его потерю, дав ему десять других детей.
Иные авторы полагали, что страдания в мире вызваны силами, противоставшими Богу, строящими козни его народу, когда тот пытается жить по заповедям. Ну, эти по крайней мере серьезно относятся к существованию всепроникающего зла. Но в конечном счете их мировоззрение основано на мифологических представлениях о мире, не соответствующих нашим современным знаниям (трехэтажная вселенная; злобные маленькие бесы, которые пытаются вселиться в человеческие тела и всячески вредить им, и т. п.) А ещё оно основано на слепой вере, что в конечном счете зло будет побеждено — отличная идея, я бы тоже этого хотел. Но это лишь слепая вера; довольно легко она может спровоцировать социальную апатию: если решение проблем откладывается на неопределённое будущее, то какой смысл заморачиваться на них сейчас.
А были ещё авторы (как тот, кто написал столь выразительные поэтические диалоги Иова), которые утверждали, что страдание — это тайна. Я разделяю эту точку зрения, но я не слишком высокого мнения о сделанном из неё выводе, что у нас нет права искать разгадку тайны. Дескать, мы всего лишь рабы, а Бог — всевластный хозяин, и у нас нет полномочий призвать его к ответу за содеянное. Если нас создал Бог (на мгновение допустим теистический взгляд), то, по-видимому, он же наделил нас чувством справедливости. Если это так, то кроме данного им, у нас нет другого истинного чувства, дающего способность отличать правильное от неправильного. И если он делает что-то неправильно, то мы определяем его виновность по тем самым стандартам суждения, которые он дал нам как чувствующим человеческим существам. А убивать детей, устраивать (или допускать) массовый голод и геноциды — это неправильно.
В конце мне придётся признать, что и у меня есть библейский взгляд на страдания. Как оказалось, это точка зрения, изложенная в книге Екклесиаста. Мы многого не знаем об этом мире. Многое в этом мире лишено смысла. Иногда отсутствует справедливость. Всё идет не так, как следует или хотелось бы. Происходит много плохого. Но случается и хорошее. В том и смысл, чтобы наслаждаться жизнью, пока мы можем, потому что она мимолетна. Этот мир и всё, что его наполняет, временно, преходяще и скоро закончится. Мы не будем жить вечно — точнее, мы вообще не проживём долго. И поэтому мы должны наслаждаться жизнью в полной мере, насколько возможно и пока это возможно. Так думает автор Екклесиаста, и я с ним согласен.
По-моему, эта жизнь — это всё, что есть. Мои ученики с трудом верят мне, когда я говорю им, что этому учит Библия, но это так. Ведь это учение Екклесиаста, и его разделяют другие великие мыслители, такие как автор поэтических диалогов Иова. Должно быть, я всё-таки мыслю по-библейски. Во всяком случае, мысль о том, что эта жизнь — это всё, что есть, должна быть не поводом для отчаяния и уныния, а ровно наоборот. Она должна быть источником радости и мечтаний — радости тому, что у нас есть, и мечтаний о том, чтобы сделать мир лучше для себя и для других.
Это значит, что нужно облегчать чужие страдания и дарить надежду тем, у кого её прежде не было. Мы действительно можем многое сделать, занимаясь чужими проблемами. Жить полной жизнью означает, среди прочего, больше делать. Должна быть решена мировая проблема бедности. Богатство можно перераспределить, и даже после этого его многим хватит, чтобы остаться богатыми вонючками. Мы могли бы перераспределить часть нашего богатства хотя бы на микроуровне (я не призываю к марксистской революции). В моем городе Дареме людям не обязательно спать на улице. Детям не обязательно умирать от малярии; плохая вода не должна выкашивать людей целыми семьями; голод не должен убивать людей целыми деревнями. Старики не должны быть заброшены в одиночестве. У школьников должен быть полноценный завтрак. Прожиточный минимум должен соответствовать реальности, а не наивным представлениям чиновников. Страна не должна тратить миллиарды долларов на войны, которые она не может выиграть, чтобы привести к власти режимы, которые не смогут при ней удержаться.