Поэтому в конечном счёте Павел считал страдания благом. Иногда они были лучом надежды, иногда Бог желал ими смирить свой народ, а иногда они были самой сутью спасения.
Сама идея, что зло может быть обращено Богом во благо, что страдание может иметь положительные последствия, что само спасение обусловлено страданием — всё это говорит об одном: страдание может быть и является спасительным. Эта мысль прослеживается во всей Библии, с Ветхого по Новый Завет, начиная с Бытия и получая окончательное развитие в посланиях Павла и Евангелиях. В определённой мере она отражает саму суть библейского послания: не просто вопреки страданию, а именно через него Бог демонстрирует свою власть спасти людей, будь то спасение чад Израилевых из египетского рабства или спасение всего мира через страсти Христовы.
Представление о том, что страдание может иметь положительный эффект — иногда весьма положительный, а то и спасительный — в наши дни находит отклик в сердцах очень многих людей. Наверное, каждый из нас имеет такой опыт, когда пережитое несчастье в итоге оборачивалось гораздо большим благом. Я был ещё подростком, когда испытал подобное впервые. И я всегда считал, что тот случайный и довольно болезненный инцидент повлиял на всю мою дальнейшую жизнь, пусть и не напрямую.
Дело было летом 1972, я готовился перейти в последний класс, играл в бейсбол в молодёжной команде и, в общем, был доволен жизнью. По возвращении с одной игры в другом штате я вдруг почувствовал, что заболел. Врач определил у меня гепатит А, и на всё лето, пока шло лечение, мне пришлось забыть о бейсболе. Это было неприятно, но что я мог сделать: я сидел взаперти, предоставленный самому себе, и не мог придумать, чем бы заняться.
Где-то на третий день я уже отчаянно затосковал. Я ведь вообще не любил сидеть дома, особенно в прекрасную летнюю погоду, как тогда. Телевизор надоел, и мне пришло в голову заняться подготовкой к школьному диспуту загодя перед наступающим учебным годом. Я давно состоял в школьном дискуссионном клубе, прилежно участвовал в его работе, но даже близко не относился к числу его звёзд. В моей школе была одна из лучших программ подготовки к дебатам и как раз перед этим мы дважды подряд становились чемпионами штата, хотя лично моей заслуги в этом не было и мне не светило стать капитаном команды. Каждый год назначалась новая тема для дискуссии и, согласно предварительной жеребьёвке, та или иная команда должна была представлять одну из сторон спора. Звёзды нашей команды готовились всё лето, мне же больше нравилось играть в бейсбол (или в теннис, или в гольф, да во что угодно, лишь бы не сидеть дома). Но вот я оказался заперт в четырёх стенах, и времени у меня было навалом.
Тогда я запасся нужными книгами и незаметно для себя увлёкся подготовкой к дебатам, погрузившись в процесс с головой. Практически всё время, что я не спал, я готовился к дискуссии. Темой было финансирование начального и среднего образования — кто его должен обеспечивать — федеральное правительство или местные власти, и неожиданно эта проблема захватила меня не меньше, чем бейсбол парой недель раньше.
Когда я поправился, то по-прежнему не мог оторваться от своего занятия. Мой последний год в школе отличался от прежних. Да, я по-прежнему занимался спортом, особенно теннисом по весне, но в начале учебного года осенью я вообще не поднимал головы от книг. Меня заметили, взяли в число ведущих участников, и вдвоём с товарищем по команде (который блистал все прежние годы) мы выиграли все отборочные турниры, а потом наша сборная взяла первое место на первенстве штата.
В долгосрочной перспективе эта история привила мне вкус к научным исследованиям. Перейдя в колледж, я стал заниматься ещё усерднее, как никогда раньше. В итоге я стал профессиональным учёным, и никто, абсолютно никто не ожидал от меня ничего подобного. В школе я учился хорошо, но карьера учёного представлялась не более вероятной, чем карьера артиста московского балета.
Я уверен, что если б не гепатит, ничего этого бы не произошло. Не могу передать, как я счастлив, что заболел тогда. Да, порою зло обращается во благо.