Тем важнее научно установленный факт, что большинство людей умеют петь, — по крайней мере, в состоянии брать верные ноты. Ну, а что же с тем меньшинством, которое на это неспособно?
Для них тоже не все потеряно. Исследования показали: если кто-то фальшиво поет, это не означает, что он не слышит фальши.
Питер Пфёрдрешер из университета штата Техас в 2005 году взялся основательно изучить проблему фальшивого пения. У него было четыре гипотезы на этот счет:
— Люди поют фальшиво, потому что они не способны правильно слышать звуки;
— Они не контролируют свой голос и издают не те звуки, которые хотели бы произвести;
— Люди не в состоянии воспроизводить новые, незнакомые им мелодии, потому что им не удается их правильно запомнить (что не оправдывает неточности при исполнении знакомых композиций);
— Человек не способен воплотить свои представления о высоте звуков в жизнь из-за нарушения взаимодействия различных областей головного мозга.
В своих опытах Пфёрдрешер предлагал не имеющим никакой музыкальной подготовки студентам повторить услышанные мелодии. Сначала это был простейший набор звуков, который затем усложнялся интонационными модуляциями. При этом экспериментатор сознательно использовал мелодии, которые никто из участников никогда раньше не слышал.
После обработки результатов стало ясно, что три гипотезы можно отбросить: во-первых, приблизительно 15 процентов участников, которых отнесли к слабым певцам, при слуховых тестах определяли ноты (то есть высоту звуков) не менее уверенно, чем хорошие певцы. Проблем с моторными реакциями у них также не было, поскольку отклонения от верной ноты демонстрировали определенную закономерность — одни всегда пели слишком высоко, другие — слишком низко, и все имели склонность уменьшать большие интервалы. Что касается третьей гипотезы, то при сложных мелодиях показатели поющих фальшиво были лучше, чем при простых.
Интересен также побочный результат эксперимента — никто не пел чище, рядом с ним ставили хорошего певца, это лишь вызывало дополнительные трудности, поскольку приходилось отличать свой голос от голоса соседа.
Пфёрдрешер пришел к выводу: причина фальшивого пения заключается в том, что информация в мозгу о требуемой высоте звука не преобразуется в адекватные команды для голосового аппарата. А значит, научиться петь чисто можно путем тренировок.
Обобщая результаты последних исследований, можно сказать: примерно 60 процентов населения считают, что не умеют петь, но при этом только 15 процентов не способны взять верную ноту. И лишь 5 процентов действительно не в состоянии научиться петь. Остаются, таким образом, 95 процентов, для которых не все потеряно.
Музыкальность слушателя
Если много столетий и даже тысячелетий музыку одновременно слушали и исполняли, то сегодня большинство из нас превратились в слушателей, и в течение жизни мы прослушиваем множество композиций. Такая музыкальность проявляется не в способности чисто спеть ноту или знании названий интервалов. Исследователи музыки единогласно приходят к выводу, что профаны, не владеющие терминологией, на эмоциональном уровне «понимают» музыку не хуже экспертов.
По традиции музыку фиксируют в виде последовательности нотных знаков. Мелодия остается той же, вне зависимости от того, поют ее или играют на фортепиано, и не меняется, если ее транспонировать в другую тональность. Песни, исполняемые устно, каждый поет в соответствии с регистром своего голоса.
С тех пор, как музыканты пишут ноты и композиторы предъявляют права на свои сочинения, высота звуков строго зафиксирована. До-мажорную прелюдию из «Хорошо теперированного клавира» никто не слышал в ре-мажоре, если, конечно, рояль не был вконец расстроен. А записи этого произведения отличаются, кроме интерпретации, только тембром, так как каждый рояль звучит по-своему, а кроме того, его иногда исполняют на клавесине.
В поп-музыке существуют «официальные» записи большинства хитов. Некоторые из них имеют кавер-версию, то есть исполнены другими музыкантами в их собственной интерпретации, например, «Yesterday» группы «Beatles» или «Umbrella» Рианы. Тем не менее, вспоминая «Hotel California», мы мысленно слышим характерное вступление гитариста группы «Eagles», а вовсе не версию, исполненную танцевальным оркестром на деревенском празднике. Насколько глубоко врезаются такие мелодии в нашу память?
Иногда в телепередачах мы видим, как прохожих на улице просят напеть свой любимый хит. Я часто замечал, что в эфире звучит при этом оригинальная запись. У большинства зрителей это не вызывает вопросов, однако профессиональный музыкант неминуемо задумается: а почему дилетант на улице поет так чисто, да и темп совпадает?