Дэвид Харон поставил опыт, в котором испытуемым проигрывали хорошо знакомые им мелодии. Сначала только первую ноту, затем первые две, потом первые три и так далее. Звучали «К Элизе» Бетховена, «Свадебный марш» из вагнеровского «Лоэнгрина» (который сопровождает практически каждую американскую свадьбу) и «O Tannenbaum», немецкая песня о рождественской елке.
56 процентов участников опознали «К Элизе» с двух нот! В двух других пьесах совпадают первые четыре ноты, в том числе и ритмически (замечали вы это когда-нибудь?), но «Свадебный марш» узнавали гораздо быстрее, возможно, потому, что испытуемые, по их словам, слышали его чаще, чем «O Tannenbaum».
Наша ориентация на уже известное ставит под сомнение понятие самостоятельности художественного произведения уже хотя бы потому, что когда-либо услышанное формирует слуховое восприятие, и ни один композитор не может утверждать, что, так сказать, изобрел нечто абсолютно новое. Композиции всегда основываются на слуховых впечатлениях, и только немногие способны создать кардинально новый стиль. В далеком прошлом музыка передавалась из уст в уста, и каждый следующий исполнитель привносил в произведение что-то свое, будь то новая строфа в тексте или вариация мелодии. Только когда музыку научились записывать нотами и начали распространять через издательства, возникло понятие авторского права композитора. Судам нередко приходится заниматься делами о плагиате. Так, например, Земельный суд Мюнхена постановил в начале 2009 года после восьмилетнего процесса, что гитарная тема в мировом хите «Still Got The Blues», сочиненном Гэри Муром в 1990 году, является плагиатом песни «Nordrach» малоизвестной швабской группы «Band Jud's Gallery», написанной в 1974 году. Мур утверждал, что невиновен, но суду удалось установить, что в 70-х годах он долгое время проживал в Бонне и даже однажды посетил концерт этой группы. На самом деле, не исключено, что он не лжет и заимствовал тему неосознанно. Так что наша музыкальная память порой приводит к нарушению авторских прав.
Утверждение, что в музыке мы в первую очередь ищем подтверждения наших ожиданий, может привести музыкальных фанатов в замешательство. Разве музыкальная индустрия не охотится за новыми звездами и хитами в постоянном поиске «самой-самой»?
Это действительно так, но постоянная ротация в хит-парадах имеет в первую очередь экономическую природу. На самом деле фирмы звукозаписи предпочитают выбрасывать на рынок то, что всем нравится, то есть новые диски хорошо известных исполнителей, и вовсе не хотят, чтобы те экспериментировали со стилем. Нил Янг, Джонни Митчелл или Принс уже конфликтовали со своими заказчиками, поскольку их последние альбомы не соответствовали ожиданиям публики. Да и радиостанции все чаще транслируют хиты прошлых лет.
Большинство поклонников популярной музыки рано или поздно прекращают поиски новизны и удовлетворяются привычным музыкальным жанром. А уж любители классики вообще предпочитают слушать произведения ограниченного количества композиторов, список которых за последние сто лет практически не пополнился.
И все же мы бываем готовы к неожиданности. В процессе тренировки нашего «чувства будущего» нам просто необходимо преодолевать трудности, и то, что полностью соответствует нашим ожиданиям, со временем начинает казаться нам скучным.
У музыкантов есть множество способов самовыражения: мелодия, ритм, гармония, тембр. Когда Боб Дилан в 1965 году на фольклорном фестивале в Норфолке сменил акустическую гитару на электрическую, то есть перешел от фолк-музыки к року и коренным образом изменил звучание, он привлек к себе внимание, но часть его поклонников не согласилась отказываться от привычного и отвернулась от бывшего кумира. «Beatles» в своих песнях постоянно нарушают привычные нормы: метрическую — в «Yesterday» (тема насчитывает семь тактов, число неудобное), мелодические — в «For No One» (заканчивается не на тонике, а на пятой ступени), гармонические — в «Michelle» (мажорный аккорд четвертой ступени меняется на минорный). В классической музыке часто используется так называемый «прерванный оборот» — излюбленное средство некоторое время поводить слушателя за нос: вместо основного аккорда гармоническое развитие приводит к параллельному ему минорному (например, ля минор вместо до мажора), а поскольку на такой ноте композицию завершить нельзя, следует новая цепочка гармоний вплоть до разрешения в основной аккорд.
Когда гармония не соответствует основному аккорду, нарушается равновесие: на этом произведение завершиться не может, должно последовать какое-то продолжение. Многие гармонии и мелодии создают ощущение того, что музыканты называют «напряжением», — когда ситуация стремится к разрешению. Седьмой тон мажорной гаммы, находящийся полутоном ниже октавы основного тона, называется «вводным тоном», поскольку ведет к основному. Гармонически подобную функцию несет так называемый «доминантсептаккорд», то есть мажорный аккорд на пятой ступени, обогащенный малой септимой, — не исключено, что именно его Моцарт играл, нервируя своего отца. Музыканты, как правило, замедляют в таких местах игру, особенно в заключительных частях классических произведений, повышая, таким образом, напряжение, пока разрешающий основной тон не вернет мелодию «домой», удовлетворив ожидания слушателей.