– Вы нашли мяч?
– Да в какой-то сотне ярдов от тропы. – Бобби рассказал, как они перешли к следующему стартовому пункту и как его мяч улетел в пропасть.
Тут коронер остановил его, поскольку показания молодого человека повторяли уже известное от доктора. Но принялся расспрашивать его о крике: слышал ли он его или ему показалось, что слышал.
– Это был просто крик.
– Кто-то звал на помощь?
– O нет. Просто кричал. На самом деле я не уверен в том, что слышал его.
– Крик, вызванный испугом?
– Да, больше похоже на это, – с благодарностью подтвердил Бобби. – Вроде того, как может вскрикнуть человек, если в него неожиданно попал мяч.
– Или когда он шагнул в пустоту, считая, что идет по тропе?
– Да.
После чего Бобби рассказал о том, что пострадавший умер через минут пять после того, как доктор отправился за помощью, и на этом его испытание закончилось.
Коронер явно уже хотел покончить со столь очевидным делом.
Вызвали миссис Лео Кейман.
Бобби даже охнул от острого разочарования, не увидев лика с выпавшей из кармана покойного фотографии. Фотографов, решил он в полном расстройстве, следует считать обманщиками худшего толка. Вне сомнения, снимок этот был сделан несколько лет назад, однако и с учетом этого он не мог поверить в то, что очаровательная большеглазая красотка могла превратиться в нынешнюю нахальную с вида бабу с выщипанными бровями и явно крашеными волосами. «Время, – вдруг пришло в голову Бобби, – абсолютно ужасная вещь. И как будет выглядеть та же Фрэнки по прошествии двадцати лет?» Он даже поежился.
Тем временем Амелия Кейман, обитающая по адресу Паддингтон, Сент-Леонард Гарденс, 17, приступила к даче показаний.
Покойный Александр Притчард был ее единственным братом. В последний раз она видела его за день до трагедии, когда он объявил ей о своем намерении совершить пешее путешествие по Уэльсу. Брат ее совсем недавно вернулся с Востока.
– Пребывал ли он в благополучном состоянии ума?
– O да. Алекс всегда пребывал в бодром расположении духа.
– То есть, насколько вам известно, у него не было ничего плохого на уме?
– Ох! Не сомневаюсь в этом. Он предвкушал свое путешествие.
– А не было ли у него в последнее время финансовых неприятностей… или неприятностей какого-то другого рода?
– Ну, на сей счет ничего сказать не могу, – произнесла миссис Кейман. – Понимаете ли, он только что вернулся домой, и перед этим я не видела его десять лет, а писать письма он никогда не любил. Но он возил меня в Лондоне по театрам и ресторанам, сделал мне несколько подарков, так что не думаю, чтобы у него не было денег; и потом, он находился в таком прекрасном расположении духа, что неприятностей у него просто не могло быть.
– А кем был ваш брат по профессии, миссис Кейман?
Леди слегка смутилась:
– Ну, не могу точно сказать вам. Он называл себя изыскателем и вообще редко бывал в Англии.
– Вам известны какие-либо причины, могшие заставить его покуситься на собственную жизнь?
– O нет! И я не могу поверить в то, что он мог решиться на подобный поступок. Это была какая-то случайность.
– А как вы объясните тот факт, что у вашего брата не было с собой никакого багажа, даже рюкзака?
– Он не любил ходить с рюкзаком. Вместо этого он рассылал посылки. И одну отправил за день до отъезда со своими ночными вещами и парой носок, только адресовал ее в Дербишир вместо Денбишира, так что она пришла сюда только сегодня.
– Ага! Это объясняет один несколько странный факт.
Миссис Кейман продолжила объяснять, каким образом она связалась с фотографами, имена которых присутствовали на фотографии, найденной в кармане ее брата. Она тут же приехала вместе с мужем в Марчболт и опознала тело.
На последних словах она громко хлюпнула носом и прослезилась.
Сказав несколько слов в утешение, коронер отпустил ее.
Далее он обратился к комиссии, которой следовало определить характер смерти этого человека. К счастью, вопрос показался вполне несложным. Никаких оснований предполагать, что мистер Притчард находился в состоянии уныния или депрессии или намеревался свести счеты с жизнью, комиссии предложено не было. Напротив, он пребывал в полном здравии и добром расположении духа и предвкушал отдых. Причиной его гибели стал туман, легший на тропу, шедшую по краю обрыва, и, возможно, следует признать, что настало время что-то сделать с этим опасным местом.