Разночинцам хотелось всего и сразу — они книжку читали. Народившемуся классу капиталистов–промышленников хотелось править Россией — они деньги зарабатывают, деньги должны давать власть (в стране с официальным культом смерти среди государственной элиты). Нацменьшинствам хотелось прав, свобод и мест в элите — а больше всего их хотелось народившейся интеллигенции нерусских народов. Наконец, дворяне в первом–втором поколении хоть и формально входили в элиту, но всё равно тяготились господством потомков старой аристократии, говорившим про дворянскую культуру, традиции и ценности, которые надо за пару поколений впитать с молоком матери, а лишь потом уже править Россией.
Сложившаяся Нечестивая Коалиция интеллигентов, бизнесменов, нацменов и крестьянских детей с генеральскими погонами решила потребовать у русской элиты демократизации и широкого общественного участия в государственных делах. Решимость этого союза поддерживали 200 лет сверхуспеха Империи — казалось, что можно требовать чего угодно и творить что угодно, и ничего катастрофического не случится. Последний раз русская государственность рушилась ещё в Смутное время, о котором остались лишь смутные воспоминания.
В попытке оспорить власть русской элиты полуобразованные дети, коммерсы, чучмеки и крестьяне в мундирах дошли до убийства Государя пополам с требованиями продолжить либеральные реформы. Дескать, Александр II освободил крестьян, провел широкую либерализацию и демократизацию, ему благодарные соотечественники в итоге ноги бомбой оторвали. Почему? Потому что быстрее надо было либерализовываться и шире демократизироваться, кто будет слишком медленно демократиться — тот от бомб устанет уворачиваться. Мы здесь власть, мы взорвем еще!
Причем выступала в таком духе и часть высшего дворянства, надеявшаяся в процессе демократизации подвинуть старые элиты и усесться на их место (характерно, что выступавший за продолжение либерализации Лорис–Меликов после убийства Александра II был отправлен в отставку, тут же выехал в Ниццу и более в России не появлялся).
Александр III ситуацию понял правильно и два года жил на осадном положении, попутно развернув Святую Дружину (позднее переименованную в Священную) — по сути, параллельный госаппарат/спецслужбу из самых знатных и самых верных Престолу аристократов, которые демократизаторов быстро передушили. После чего Государь развернул контрреформы, разумно рассудив, что если общество кидает в Царя–Освободителя бомбы, то такое общество к руководству Россией нельзя и близко подпускать.
Встретив жестокий отпор, демократизаторы временно отступили. Вместо бомб Россию затопили агитационные листки, выступления адвокатов–активистов в судах, студенческие демонстрации во главе с либеральными профессорами, рвущиеся на вершину провинциальные дворяне с рассказами о тяжкой жизни народа; потекли рекой донаты на революцию от купцов–нуворишей, надеявшихся, что «товарищи» этих распоясавшихся графьёв и князьёв–то поприжмут. Интеллектуалы–будители нерусских самосознаний также требовали дать кусок власти и денег нацменам, каковых нацменов оные интеллектуалы и изволят представлять.
Параллельно шла подготовка к Мировой Войне — что требовало учитывать не только внутрироссийское общественное мнение, но и мнение публики в странах–союзниках. Поэтому когда в 1905 году де–факто началась Гражданская война, Государь принял решение пойти на уступки. Тактически решение отказаться от закатывания в асфальт нелояльного элемента могло казаться правильным — временное отступление, после Мировой Войны разберёмся. Стратегически Нечестивая Коалиция впервые добилась успеха, в ответ на бомбы и клевету получив не закручивание гаек и тайный террор высшей аристократии, а уступки. Даже ультрароялистские черносотенные боевики, всерьез воевавшие на улицах с революционерами, как прото–штурмовики НСДАП, не поняли такого маневра. Вроде как Чёрные Сотни беспрекословно поддерживают Государя. Но Государь повелел пойти на поводу у революционной сволочи, с которой Чёрные Сотни и воюют. Парадокс.