А искусство фальсификации за последние 300 лет, между прочим, шагнуло далеко вперёд. И искусство психологической войны — тоже. И ещё. В бизнесе и политике есть коронный вопрос, который определяет всё: кто платит? В самом прямом смысле — кто платит энтузиасту-доброхоту Рино Раутио? Практика показывает, что за любым энтузиастом всегда стоит некий Независимый центр по изучению влияния атмосферных осадков на рост фонарных столбов, или Добровольный фонд аналитических исследований мутаций солёных огурцов, или, наконец, частник-меценат, «не знающий», куда ему девать шальные деньги. Одним словом, система грантов, стипендий и субсидий. Но та же практика показывает, что из-за спины каждого такого Центра, Фонда или мецената торчат развесистые уши спецслужб — от «зелёных» до уфологов, от Гэллапа до «Международной амнистии». Господа, когда это спецслужбы подбрасывали через линию фронта НЕ дезу?
Подытожим. В современной русской военной историографии, в т. ч. авиационной, существует заметное германофильское, а по существу — резко прозападное течение. Оставляя за кадром таких патентованных изменников Родины, как Резун и Ко, можно выделить две основных предпосылки, способствующих этому течению: субъективную и объективную. Субъективная заключается в естественном «накате» интереса исследователей (и читателей) к той части военной истории (Вермахт, японские, британские, американские вооружённые силы), которая, благодаря бездарной политике товарищей Суслова, Епишева и компании была для нас при коммунистах почти недоступна. Вот бы кому, действительно, осиновый-то кол в могилу вбить, прости, Господи! Понятно, что десятилетия информационной блокады породили вакуум, а он, в свою очередь, порождает теперь перекосы оценок «в обратную сторону», это закономерно. То не было «пепси», то сплошь только «пепси». А объективная предпосылка — пресловутое «кому выгодно?» Я не просто так раскатал на полстраницы введение — насчёт Четвёртой мировой. Это серьёзно, это так серьёзно, что серьёзнее некуда. Не надо думать, что вражеская агентура ходит, подняв воротник плаща а-ля ФБР, нервно озираясь по сторонам и роняя сквозь зубы условные фразы: «У вас продаётся славянский шкаф?» Не в обиду уважаемым авторам будь сказано, вас могут поиметь так нежно, что вы ещё и нахвалиться не сможете. И даже тот, кто вас имеет, не будет догадываться, что он вас, таки да, имеет, и только где-нибудь в Лэнгли или Форт-Лодердейле вы войдёте безликой цифрой в одну из колонок итоговой таблицы отчёта какого-нибудь начальника Русской секции Восточного сектора отдела психологической войны ЦРУ, ил РУМО, или АНБ, или Госдепа, или ещё какой-нибудь менее заметной конторы.
Кто владеет прошлым — тот владеет настоящим,
кто владеет настоящим — тот владеет будущим!
Аэродром посадки — Африканда
Существовало еще одно важное звено в сети, раскинутой вокруг конвоя PQ-18 (в дополнение к заслону из британских ПЛ, выставленному в Баренцовом море — прим. АР) Это были самолеты Берегового Командования RAF (Королевских Военно-Воздушных Сил- прим. АР) Маршалла авиации сэра Филиппа Жубера. Считалось, что размещение торпедоносцев в Северной России будет серьезной угрозой для немецких линкоров, если они рискнут выйти в море. Чтобы обеспечить действия торпедоносцев, туда же было переброшено звено фоторазведчиков «Спитфайр». В Россию также было переброшено несколько «Каталин», которые должны были патрулировать над норвежскими фиордами, чтобы перекрыть наиболее вероятные маршруты выхода немецких кораблей к конвоям. Итак, всего в России находилось 13 «Каталин» 210-й эскадрильи и 32 «Хемпдена» 144-й и 455-й эскадрилий RAF (к сентябрю 1942 г. — прим АР) Общее командование этими самолетами находилось в руках полковника авиации Ф.Л. Хоппса. Наземный персонал, все необходимое оборудование было доставлено на американском крейсере «Тускалуза». Авиабаза была создана в Ваенге (Североморск — прим. АР) на берегу Кольского залива.
Чтобы пожилые «Хэмпдены» могли сохранить как можно больше топлива для вылета, они были направлены на аэродром Африканда, находящийся к северо-востоку от Кандалакши. Однако их захватывающие приключения и фантастические истории показали, что при планировании операции было предусмотрено далеко не все.
32 «Хэмпдена» вылетели из Самборо, Англия вечером 4 сентября 1942 г., но лишь 23 приземлились в Африканде или на других аэродромах в Северной России. 5 из пропавших самолетов разбились из-за нехватки топлива либо были сбиты немецкими и финскими истребителями. Это были 3 самолета 144-й эскадрильи, их пилотировали лейтенант Э.Г.Э. Пери и сержанты Дж. К. Трей и Л.Г. Бернард, а также 2 самолета 455-й эскадрильи, которые пилотировали майор Катанах и сержант Смарт. Еще один самолет 144-й эскадрильи, которым управлял сержант Э.Г.Д. Нельсон, в конце концов, совершил вынужденную посадку совсем рядом с Африкандой. Нельсон рассказывает, как сложилась его первая встреча с новыми союзниками:
«5 сентября в 2.32 мы находились над Кандалакшей, если верить вычислениям. Внизу сплошные тучи, но в маленьком разрыве мелькнула железная дорога, идущая на северо-восток к берегу Баренцева моря. Полетели к берегу над проливом у острова Кильдин. Нас встретил сильный зенитный огонь, несмотря на выпущенные шасси и включенные огни. Попадание в правое крыло. Обстрелян кораблями в Кольском заливе. Повернул к полуострову Рыбачий. Обстрелян с полуострова и с материка, хотя постоянно выпускаю и убираю шасси»
Наконец топлива осталось всего на 20 минут. Сплошная облачность и самолет обстреливают каждый раз, когда он появляется из туч. Нельсон решил совершить аварийную посадку на поле возле города Хибины. Ему удалось это сделать, и в 6.20 колеса увязли в липкой грязи. К счастью, обошлось без жертв. Пока летчики сжигали секретные документы, прибежали 3 ребенка от 8 до 10 лет. Летчики закричали «Angliski» и угостили их шоколадом. Однако мальчишки сразу потребовали сигареты!
А потом летчики были арестованы 5 рабочими, вооруженными винтовками. При обыске у них отобрали чековую книжку, «Ридерс Дайджест» и покетбук «Ласт Лаф». Прибыл местный комиссар, но вскоре уехал, так как никто никого не понимал. И все-таки через 2,5 часа установились дружеские отношения. Несколько советских авиамехаников увезли летчиков на грузовике на аэродром в Кировск. На следующий день на поезде их отправили в Мурманск. Нельсон очень резко отозвался об этом перелете:
«Считается, что наш экипаж был предупрежден относительно возможности посадки в Ваенге и получил инструкции, как это делать. Мы якобы могли садиться без всяких проблем. Самолет, который летел в 5 минутах позади нас, возле острова Кильдин был встречен русскими «Харрикейнами» и приведен на аэродром, хотя этот пилот не получил никаких инструкций относительно посадки в Ваенге».
Эта критика имела основания. Сержант Худ, тоже из 144-й эскадрильи, попал в более жестокий переплет. В 2.50 он обнаружил, что находится над финской территорией, но позднее прилетел к Мурманску. Его встретил огонь легких зениток, и «Хэмпден» повернул на север, чтобы обойти скопление орудий. В этот момент, когда самолет находился в 5 милях севернее города, у него на хвосте появились два истребителя. Когда они были на расстоянии 900 ярдов (1 ярд=0,9144метра, прим. АР), их заметил радист, сержант О`Нейл. Истребители быстро набирали высоту. Сержант Худ выпустил опознавательную ракету, но 2 советских истребителя не обратили на нее внимания и открыли огонь. Худ бросил самолет в пике, а О`Нейл открыл ответный огонь, однако истребители продолжали гнаться за ним до самой воды. Во время пике «Хемпден» развил скорость 350 миль/час, но управление сохранил.
В конце концов самолет был вынужден совершить аварийную посадку. Бортстрелок сержант Табор был тяжело ранен огнем истребителей. Он находился у нижней огневой точки, и самолет быстро тонул. Сержант О`Нейл отчаянно пытался вытащить его, так как вода быстро прибывала. Но спасательный лет Табора заклинило, и освободить его не удалось. О`Нейл решил, что стрелок мертв, и прекратил свои попытки. «Хэмпден» затонул на глубине 5 фатомов (1 фатом=1,8288 метра, прим. АР)