Лариса Буракова
Почему у Грузии получилось
Портрет страны
ФОРМА ПРАВЛЕНИЯ: президентская республика
СТОЛИЦА: Тбилиси
ПЛОЩАДЬ: 69 700 квадратных километров
ЧИСЛЕННОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ: 4,4 миллиона (на 1 января 2010 года)
СРЕДНЯЯ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ: 69 лет (мужчины), 77 лет (женщины)
ОСНОВНАЯ РЕЛИГИЯ: христианство
ВВП НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ ПО ПАРИТЕТАМ ПОКУПАТЕЛЬНОЙ СПОСОБНОСТИ: 2009 год – 4332 доллара в ценах 2005 года
ВАЛЮТА: грузинский лари (GEL)
Предисловие
Полтора года назад, когда я впервые узнал о том, что Лариса Буракова готовит книгу «Почему у Грузии получилось», в обществе преобладало ощущение застоя, и я обрадовался этой книге как лекарству против поразившего общество уныния. Книга сообщает благую весть – «быстрые перемены к лучшему возможны» – и делает это доказательно, обсуждая опыт во многом похожей на нас страны. Сегодня в Грузии не более чем за полчаса можно оформить продажу квартиры, получить номера для автомобиля, зарегистрировать фирму или НКО и для этого не потребуется даже печати и уставного капитала. Полицейские работают так, что не все закрывают на ночь свои машины, а гаишники не берут взяток хотя бы потому, что ГАИ распущена. Благодаря эффективной правоохранительной системе страна позволяет себе то, что прежде было невозможно. В городах появилось множество спортивных площадок, которые при прежней полиции были бы разрушены так же быстро, как это бывает у нас. Между городами стали появляться дороги европейского уровня, чему прежде препятствовали распространенные и у нас «договорные конкурсы».
Сегодня, когда повсеместно чувствуется оживление общественной мысли и действия, когда вновь началась забытая с конца 1980-х борьба программ, я читаю книгу с чувством озабоченности: сможем ли мы распорядиться шансом для перемен, когда он наконец появится? В России, как в Индии, описанной Монтеком Ахлувалией, формируется «сильный консенсус в пользу слабых реформ». Это не так плохо, когда нужны именно «слабые реформы». Однако интуиция подсказывает, что, если сравнивать грузинский вариант реформы полиции, где заменили 90 процентов личного состава и многократно повысили зарплаты, с умеренным, сопровождающимся «оптимизацией» численности сотрудников на 15 процентов и повышением зарплат на те же 15 процентов, утопичным и неспособным привести к успеху выглядит именно последний.
Впрочем, должен признать, что книга меня убедила не столько в преимуществах радикальных реформ перед умеренными, сколько заставила по-новому посмотреть на то, что на самом деле стоит считать умеренной реформой. Если в некой инспекции из всех сотрудников на работу ходят только руководитель и главный бухгалтер, то ее упразднение просто закрепит уже сложившийся порядок вещей. Если качество и безопасность лекарства уже проверены в США или ЕС, то дополнительная их проверка в Грузии означает только дополнительные издержки, от которых можно безболезненно отказаться. Во многих грузинских реформах я вижу не столько радикализм, сколько честность: признание того, что многие государственные институты не служат и в обозримой перспективе не смогут служить своим целям.
Привнесение подобной честности в идущие сейчас российские дискуссии о стратегии развития страны позволит напомнить нам о том, что такое эта «стратегия». Мы слишком привыкли смотреть на стратегию как на некий план действий, список всего того, что стоит сделать и о чем желательно не забыть. Однако в ее основе всегда лежит отказ от наступления по всем азимутам в пользу сосредоточения усилий на нескольких направлениях. Готовность грузинских политиков ограничить деятельность государства является примером хорошего чувства стратегии. По всей видимости, именно этим чувством и можно объяснить, почему у Грузии получилось.
Евгений Ясин,
научный руководитель Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»
От автора
В конце августа 2007 года в рамках русскоязычного проекта американского исследовательского института Катона была впервые организована летняя школа для студентов, интересующихся идеями свободы. Среди участников школы была и я, среди преподавателей – Каха Бендукидзе.
Интересный рассказчик с богатейшим опытом и каким-то очень естественным, интуитивным чувством свободы, Каха Автандилович постоянно собирал вокруг себя стайки жадных до информации учеников. Те разговоры, продолжавшиеся глубоко за полночь, до сих пор вспоминаются с большой теплотой.
В последний день занятий мы – студенты, ставшие уже не только единомышленниками, но и друзьями, – шутя определяли свои дальнейшие карьерные перспективы. Кто-то видел себя главой президентской администрации, кто-то – мэром города… Я, впервые, наверное, задумавшись так предметно, поймала себя на мысли, что мне была бы интересна должность, которую на тот момент занимал Бендукидзе, – государственный министр по координации реформ.