Но вот что однажды произошло. Моя мать нерелигиозная, но она все же держала в доме бутылку со «святой» водой. В сентябре 1950 года я был дома на каникулах. Как-то тайком мы с братом Вилей вылили эту святую воду, высушили бутылку, чтобы там не осталось и капли «святости», и налили туда обыкновенной воды из колодца. Приехав домой следующий раз, я увидел, что обычная вода сохранилась не хуже освященной.
Много позже, в 1955 году, когда я уже учился в Одесском кредитно-экономическом институте, после сдачи очередных экзаменов я заехал на несколько дней в родное село. Однажды у меня зашел разговор с нашей соседкой Бевзюк о «святой» воде. Я рассказал ей о моей и Вилиной проделке и показал бутылку с водой.
— Только воды вот в бутылке почему-то стало меньше, — признался я. — Надо спросить маму.
Позвали в комнату маму. Она сразу объяснила:
— Вот ты теперь читаешь лекции против бога. Я сама не верую в него, но произошло чудо. У Миши (моего двоюродного брата. — Е. Д.) заболел ребенок. Пять ночей он не спал и другим не давал спать. Бабушка велела окропить его святой водой. Я дала им воды — вот почему ее стало меньше, — мальчика окропили, и болезнь как рукой сняло…
Наша соседка от смеха сползла со скамейки на пол. Я рассказал маме, что за вода была в бутылке. Мама тут же вылила ее. С тех пор в нашем доме нет больше «святой» воды.
Выздоровление ребенка, конечно, не чудо, а совпадение. Должна же была в конце концов болезнь или усилиться, или пойти на спад. В течение пяти дней организм ребенка боролся с болезнью и, наконец, вышел победителем. Именно в это время мальчика окропили «святой» водой. А если бы родители обратились к врачу в первый же день заболевания, «чудо» исцеления их сына наступило бы гораздо раньше.
В сохранении же питьевой воды нет ничего чудесного. Чистая вода — трудно портящийся продукт. В ней очень мало пищи для бактерий. А продукт портится прежде всего оттого, что в нем начинают размножаться бактерии. Если же в чистую воду и попадают бактерии, то они скоро поедают остатки пиши и погибают.
Изучая в духовной академии истории других религий, я узнал, что и в любой другой религии есть не меньше «чудес», чем в христианской.
Особенно тяжело мне было переносить духовный разлад во время церковных праздников и торжеств. Я не находил себе тогда места. Ведь среди окружающих меня было немало искренне верующих людей. Для них такие праздники были днями настоящей радости. Один из моих знакомых, священник К., в это время буквально преображался. Восторг, с которым он восклицал «Христос воскрес!», не знал границ: казалось, священник действительно видит перед собой восстающего из мертвых Христа. Но здравый рассудок начал мне подсказывать, что это всего лишь результат самовнушения, признак галлюцинации, начальная ступень сумасшествия. А поинтересовавшись, я узнал, что в медицине даже известно такое психическое заболевание — «мания религиоза».
Она возникает в результате последовательного религиозного воспитания. Ведь не случайно же из современных духовных семинарий в психиатрические больницы отправляется около десяти процентов учащихся. Чем последовательнее и внушительнее поставлена в той или иной религиозной организации обработка верующих, тем чаще встречаются случаи, когда они ради «спасения» делают попытки бегать голыми по морозу, вознестись на небо, режут свое тело, воображают из себя святых, пророков, исцелителей, чудотворцев и так далее. Нет нужды приводить здесь известные мне примеры «спасения» души.
Убедившись в том, что я сделал большую ошибку, прибегнув к религии с целью найти истину, я решил оставить духовную академию. Весной 1949 года я подал заявление об уходе и даже купил себе железнодорожный билет домой. Перед выдачей документов меня вызвал к себе ректор и спросил о причине отъезда…
С момента моего разрыва с религией прошло уже пять лет.
В течение этого времени я вел активную атеистическую пропаганду. О своих заблуждениях в прошлом я могу уже говорить спокойно.
Надо честно признаться, что при первой попытке разрыва с церковью я проявил моральную неустойчивость. Мне не хватило тогда смелости объяснить ректору истинную причину ухода из духовной академии — разочарование в религии. Я сослался на мнимую болезнь матери, сказав, что ей крайне необходима моя помощь.
Я был самым молодым студентом на курсе и одним из лучших по успеваемости. Ректор не захотел меня отпускать. Он сказал: