– К черту конкуренцию, к черту авантюризм, к черту бандитов и все остальное! Хочу обратно свою скучную жизнь! – Эмма поднялась на ноги и побежала в спальню собирать вещи. – Фрэнки, мальчик мой, мы переезжаем!
Девушка намазала мазью ногу, которая уже начала зудеть, и посмотрела на часы. Анжела, наверняка, еще спит, поэтому придется ехать без звонка и надеяться, что она ночует без приятеля.
Эмма перевела взгляд на Фрэнки. И было бы лучше, если бы она души не чаяла в больших, наглых и слюнявых собаках.
Сумка была почти собрана, Эмма быстро скинула верхнюю одежду и полезла за джинсами. В шкафу их не оказалось, на кресле тоже, тогда девушка полезла под кровать. Бинго!
Стоит отдать Фрэнки должное. Он все же зарычал. Но было уже поздно.
– Знаешь, когда ты в такой позе, я почти готов простить тебе толкушку. Но только почти.
Девушка попыталась быстрее выползти и стукнулась головой.
– Что... как... – Эмма перевела дух. – Я рада, что ты в порядке.
– Правда? – Майкл угрожающе сделал шаг вперед.
– Фрэнки-и-и! – Пес лениво повел ухом и неубедительно зарычал – Предатель!
– Эй! Я несколько дней кормил этого монстра, пока он грыз мой австралийский диван. По крайней мере, за это он мне должен. А ты, я смотрю, куда-то собралась? Дай угадаю: решила провести Рождество с родителями, где-нибудь на другом конце света? – Он заглянул в сумку и улыбнулся. Как назло, сверху оказалась пара старых трусиков в горошек. – Мило.
Она отпихнула его от сумки и закрыла ее на молнию.
– Да, я сматываюсь. Чего и тебе желаю. Мои тридцать процентов можешь засунуть себе куда подальше.
– По-моему, мы договаривались лишь о пятнадцати, – протянул Майкл, следуя за ней в гостиную.
– Что?! – Эмма вытащила консервы для Фрэнки из ящика и задумалась. Пожертвовать еще одной сумкой с вещами или надеяться, что у Анжелы будет достаточно еды? Хм-м... пожалуй, вещей ей и так хватит.
– Или речь шла лишь о десяти? Что-то с памятью моей. Наверное, это все из-за удара по голове.
– Знаешь, что? Да пошел ты! – Эмма развернулась к нему лицом, уперев руки в бока. – Подавись ты моими тридцатью процентами! Все равно делить нечего. Что бы там ни было, я - пас. Мне как-то не хочется соревноваться в крысиных бегах наряду с очаровательным Малышом Билли и Коротышкой. Какого черта ты вообще приперся сюда?!
– Горел желанием снова увидеть твой светлый лик. Не веришь? Возможно, я хотел сказать, как подло было с твоей стороны бить меня по голове. И это как раз в тот момент, когда я думал, что мы стали настоящими напарниками. Ну, помнишь, ты и я под звездным небом, и только куст скрывает от толпы наши бурные объятия?
– Кстати о кустах, дорогой мой покойничек! – Эмма повернулась к нему спиной. – Ты это видишь?! Видишь, что ты со мной сделал?!
– Пока я вижу только твою симпати-и-ичную... ай! – Он потер руку. – Зачем сразу бить?! Я хотел сказать – родинку!
– Не будь придурком! Смотри же! – Она показала на лодыжку, ту ее часть, что не была прикрыта лосинами.
Сначала он недоуменно смотрел на ногу, покрытую красными пятнышками. Потом сдавленно захихикал и наконец-то заржал в голос.
– Ничего смешного! Знаешь, как чешется?! Этот дом был утыкан кустами, как ежик иголками, а ты затащил меня именно под тот, где была крапива!
– О, детка! Ты такая смешная. – Он притянул ее к себе.
– С ума сошел?! Мне пора уезжать отсюда! Что ты... м-м-м... Но все равно это ничего...
– Если скажешь «не меняет» и чем-нибудь ударишь, я запру тебя в шкафу и сам позвоню Коротышке.
– Ты так не сделаешь!
– Поспорим? На твои десять процентов?
– Тридцать!
– Пятнадцать, если еще разок покажешь родинку...
– Ты извращенец!
– А ты застряла в собачьей дверке.
– Из-за тебя моя нога вся в волдырях!
– А ты оставила мне шишку на затылке.
– Ты бросил свою собаку, и теперь она моя!
– О, так мы уже делим имущество, моя радость?
– Тут и делить нечего! Фрэнки останется со мной, меня он любит больше!
– Пожалуй, я могу понять почему... Иди сюда...
Тут пес напомнил о себе и громко зарычал.
– Фрэнки...
– Да, забудь уже о нем...
– М-м-м.... Фрэнки... его надо запереть в ванной, кажется, он ревнует, иначе с чего он так нервничает?
– Мне все равно...
– Мне - нет. И домовладелица миссис Чепмен вызовет копов, если он начнет громко лаять.
– Уф! Ну хорошо. – Майкл отодвинулся, подошел к дверям и потянул Фрэнки за ошейник. Минуту спустя из глубины квартиры раздался недовольный лай, приглушенный дверьми.
– Теперь довольна? Можем мы...
Тут послышался какой-то шум и невнятная возня, а потом дверь с треском распахнулась.
– Гу-у-ук?!
– Да, Билли, я вот тоже думаю, как это наш лощеный красавчик вдруг восстал из мертвых. В том, что этот тип живее всех живых, я ни секунды не сомневаюсь. Стоит только посмотреть, как он прижимает к себе блондиночку. Не иначе, как какое-то волшебство, а ты что скажешь, приятель?
– Да пошел ты! – Майкл был краток.
– Это ты зря... – Коротышка сочувственно причмокнул губами и кивнул своему напарнику.
Эмма успела подумать, что такой Малыш слишком здоров и неповоротлив, чтобы двигаться так быстро. Казалось бы, еще мгновение назад он подпирал дверь, а вот уже Майкл согнулся вдвое и надсадно кашляет. Девушка завизжала. Фрэнки ожесточенно залаял из ванной комнаты.
– Заткнись, маленькая сучка, или я скажу Малышу, чтобы он тебя заставил! И давно пора пристрелить эту чертову псину! – Из его голоса пропали все смешливые интонации. Как будто он стал выше ростом, превращаясь из нелепого низкорослого бандита с редеющими сальными волосами в человека, который более полувека работал на главу ирландской мафиозной семьи. И пусть за Кулаком О’Брайеном никогда не числись особо тяжкие преступления (если верить «Гуглу»), но добрая часть букмекеров в этом городе отдавала ему процент. Абсолютно добровольно, естественно. Ведь стоило кому-то отказаться, как оказывалось, что в его конторе проблема с проводкой, и на утро от офиса оставалась лишь горстка пепла. И крайне сомнительно, что Кулак со своим артритом сам бегал с канистрой бензина по ночам...
Эмма судорожно сглотнула, глядя в его бесцветные водянистые глаза.
– Ч-что вам нужно? – Ее голос ощутимо дрожал.
– А ты не знаешь, принцесса? – Бандит сделал шаг вперед, и девушка инстинктивно отступила. Он захохотал.
– Думала, мы не поймем, кто успел раньше нас пошарить в доме старика? Что, серьезно?
– Нас там не было. Вы ошиблись, – промямлила она.
– А вот врать мне не советую. – Он сделал выпад, девушка вскрикнула, но он всего лишь схватил ее за плечо. – А это тогда что такое?
У него в руке блестели три сцепленных серебряных колечка с гранатовыми камешками внутри. Эмма поднесла руку к мочке уха. Так и есть. Давно надо было починить застежку...
– Мы нашли твою сережку у собачьей дверцы. Что ты теперь скажешь? – Он сильнее надавил на ее плечо, она тихонько всхлипнула. – Что вы нашли в глобусе? И лучше говори сейчас, пока я спрашиваю по-хорошему. Мы с малышом Билли - джентльмены и не бьем женщин, но ничего нам не мешает отбить печень твоему сообщнику. Старик всегда считал его слишком изнеженным и бесхребетным для семейных дел. А посмотри ж ты! Как по мне, так боссу стоило не отправлять этого крысеныша в колледж, надо было его заставить поработать на семью. Образование портит мужиков, вот что я вам скажу. – Коротышка снова кивнул Билли, и тот вплотную подошел к Майклу.
– Нет, постойте! Погодите! – Эмма подскочила к Майклу, который еще не пришел в себя и вяло попытался ее отпихнуть. – Он вовсе не мой сообщник! Клянусь! Я... я просто хотела попробовать, я подумала... Но там ничего не было! Не было, говорю вам! А он... Майкл вообще ни при чем, он... наоборот – жертва! Я стукнула его по голове, я... это была моя идея посмотреть в глобусе, он просто помог мне выбраться из собачьей дверцы, я там застряла, а он... а он, – Эмма захлюпала носом.