- Очень вкусно, Джо. Просто потрясающе.
- Рада, что тебе нравится.
Они выпили немного вина, и Дин расслабился окончательно, рассказывал о том, что произошло в городе за время отсутствия Джо, шутил и чувствовал себя на седьмом небе.
- Говорят, у тебя заключенный? – вопрос прозвучал между прочим, в общей канве разговора, но Дин заставил Дина снова напрячься.
- Да, сидит тут один.
- Кто такой?
- Чужак. Говорит, что приехал посмотреть достопримечательности, но все никак не уедет обратно.
Дин не знал, какие именно слухи дошли до Джо, и старался изо всех сил, чтобы ничем не выдать того, что чужак его волнует куда сильней, чем он готов показать. Будь это что-нибудь другое, он бы рассказал Джо во всех подробностях. Она была умной девушкой и могла дать хороший совет. Но только не насчет Сэма. Сэм цеплял его настолько сильно, что это Дина пугало. Он был чем-то большим для него, его тайной, о которой не хотелось рассказывать никому. Дин и сам не знал, как так вышло. Наверное, Сэм был в его жизни кем-то кем-то, кто был только для него одного, и это заставляло Дина молчать.
Ночью они с Джо занимались любовью, тягуче, разнообразно и очень чувственно. А потом Джо уснула, свернувшись клубочком и Дина на руке, привалившись к нему теплым телом. Дин не спал. Он лежал, глядя на отсветы уличных фонарей, пробивавшихся в окно, на тени деревьев, плясавших по стене от порывов ветра, и чувствовал себя счастливым. Пожалуй, впервые за последние месяцы Сэм Кэмпбелл не занимал все его мысли без остатка. Он вообще ни о чем не думал. Ему было хорошо и спокойно.
*
В четыре утра в камере Сэм проснулся, как будто кто-то сильно толкнул его в бок. Несколько секунд он продолжал лежать, не открывая глаз и чутко прислушиваясь к окружающему пространству. Снаружи завывал холодный ветер. Кажется, в стенах скреблись мыши. Лампочка, горевшая у дверей тусклым желтым светом, тихо гудела от постоянного накала. Сэм ее ненавидел. Она гасла всего одни раз, когда Дин принес ему Сэлинджера и когда Сэм потом его поцеловал. Все остальное время она горела, и в первые несколько ночей в Каталажке Сэм совсем не спал. Вот и сейчас он лежал, прислушиваясь, но ничего не происходило.
Дин казался ему странным. Сэм видел, насколько сильно он действует на шерифа, насколько сильно его притягивает. Тот аж белел, когда Сэм к нему прикасался, и этот факт стал одним из немногих развлечений за время отсидки. На прогулке Сэм стискивал его пальцы и чувствовал, как Дин вздрагивает, как сбивается у него дыхание, и он путается в словах. Что это было? Желание? Пробуждение темных инстинктов? Сэм Кэмпбелл про темные инстинкты знал все. Иногда человек может жить и не подозревать в себе ничего подобного, но однажды происходит что-то или кто-то, и они вырываются наружу, сносят мозг и затопляют сознание. Как-то так выходило, что Сэм довольно часто бывал этим кем-то. Как-то так вышло, что для Дина Винчестера Сэм стал не просто кем-то, случайным бродяжкой, посмевшим ослушаться обличенного властью шерифа, а тем самым, кто разбудил в нем спавшее доселе настоящее. Сэм это видел. Не мог не видеть, потому что скитания и продажа себя за деньги, не отвратили его от людей, а наоборот, сделали тонким знатоком человеческих душ. Поэтому он знал, что зацепил Дина на крепкий короткий поводок.
Сначала его это забавляло. Сэм почувствовал натяжение невидимого поводка в раздевалке, когда Дин в первый раз устроил ему личный досмотр. Его так трясло, что только совсем тупой бы этого не заметил. Сэм тупым не был, но в тот, самый первый раз решил, что ему показалось.
Не показалось.
Дин на него реагировал намного сильнее, чем должен был. И Сэм начал его провоцировать. Как бы случайное прикосновение. Интимное понижение голоса до хриплого сексуального шепота. Проклятая лампочка сделала его сон настолько чутким, что он просыпался от каждого шороха, и быстро просек, что Дин приходит по ночам и просто смотрит на него. В последнее время визиты стали происходить каждую ночь. Сэм притворялся спящим, и скидывал одеяло на пол, как будто ему было жарко. Открывался перед Дином в наготе и наблюдал за его реакцией через раздвинутые на миллиметры веки. В такие моменты Дин, думавший, что его никто не видит, забывал себя контролировать, и по его изменившемуся лицу Сэм понимал, что провокация удалась.
Иногда его, как обухом по голове, ударяло осознание того, что все это он делает совершенно напрасно. Он нарывается, а Дин рано или поздно сорвется, и тогда все станет намного хуже. Но остановиться он не мог. Не хотел, если уж быть совсем честным. Ему хотелось Дина достать, как Дин достал его самого.
Когда лампа взорвалась и погрузила их в темноту, у них обоих сорвало последние тормоза. Сэм видел, как замер Дин, мгновенно превратившись в хищника, почуявшего опасность, и знал, что его разум в этот момент слегка подвинут инстинктами. Он не раздумывал над тем, что делает. Схватил Дина и притянул к себе.
- Не боишься? – голос отказывал.
- Чего?
- Например, что сейчас шею тебе сверну.
- Попробуй.
Они целовались так исступленно, что реальность вокруг начала стираться. В целом мире не было никого, кроме них двоих, заключенных в кокон взаимного притяжения и темноты. Отстраненно Сэм почувствовал, как Дин начал возбуждаться. Его член готов был вот-вот разорвать молнию на тесных форменных брюках, и это было заметно даже сквозь разделявшую их решетку. Бог знает, что бы вышло, если бы Дин не сбежал.
В другой раз, когда Винчестер заявился с обыском, Сэм не выдержал. Его терзало любопытство, а понимает ли сам Дин, чего хочет? И как далеко он готов зайти? Сэм подставлялся ему, не думая, чем все это может закончиться. Оказалось, что Дин готов на большее, чем он ожидал. Дин как будто отпустил все внутренние тормоза, и Сэм готов был заложить душу дьяволу в том, что ему нравилось то, что он делал. Особенно, когда он заломил Сэму руку за спину. Видимо, это спало где-то глубоко у него в душе, и только Сэм смог это разбудить. Когда он сидел на полу, слегка ошалелый после оргазма, то спросил:
- Понравилось?
Дин не ответил, но Сэм по его глазам видел, что понравилось. И еще как понравилось. Они были созданы друг для друга, именно поэтому им обоим было так хорошо, так сладко.
Время шло. Сэм лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в полумрак, и каждую секунду ожидал услышать, как открывается дверь, и потом звонкий стук подковок на ботинках Винчестера. Он должен был придти, Сэм знал это точно. Он приходил каждую ночь, и это было как ритуал, как зависимость. Они были связаны невидимой алой нитью, которая постепенно сокращалась и притягивала их друг к другу все ближе и ближе. Поздний зимний рассвет делал предметы в камере четче, а свет лампы все тусклее, но Дина не было. Сэм поднялся с койки и ходил кругами, пытаясь унять беспокойство. Дин притягивал и его тоже, теперь Сэм понимал это совершенно отчетливо. Это был тот мужчина, которому он хотел бы принадлежать. Тот, который мог бы присматривать за ним, чтобы с Сэмом не случилось ничего плохого. И пока он будет это делать, все будет хорошо. Сэм улыбался своим мыслям, не замечая, что разочарование от отсутствия Дина царапает ему душу.
В девять принесли завтрак. В два появился Винчестер, как ни в чем не бывало. Он был расслаблен и благодушен и выглядел так, что Сэм сразу понял – он провел спокойную ночь в теплой постели и не вспомнил о нем. Почему-то было больно.
*
Дин снова проводил вечер у Джо. Это была пятница, и они позволили себе открыть вторую бутылку вина, когда первая показала дно. Джо смеялась и говорила, что Эллен всегда точно знает, когда Дин воспользовался приглашением пожить у Харвеллов в ее отсутствие, потому что винные запасы истощались только в такие периоды. Дин в ответ обещал, что привезет ей целую коробку, чтобы никто не остался внакладе. За второй бутылкой последовала третья. Они дурачились, и вдруг оказалось, что Джо лежит на диване своей матери в одних трусиках, а Дин целует ее соски и пребывает в полной боевой готовности. Красное вино всегда действовало на него, как афродизиак, а Джо была такой сексуальной, такой раскрытой, и он так сильно ее хотел, что сдержаться не было никакого шанса.