«Да, и она такая же высокомерная, как ты и думала. — Я посмотрела на Миранду и усмехнулась. — Ты не сможешь прожить мою жизнь вместе со мной».
«Чёрт! Марти будет так разочарована. Я сказала ей, что ты творишь чудеса. Теряешь хватку, маленький игрок. Было время, когда перед твоим обаянием никто не мог устоять. Одно радует, она крепкий орешек даже для тебя».
Я рассмеялась: «Да, малышка получила отставку, но она сможет повторить свою попытку в другой раз».
«Да ты просто Казанова в юбке! Ты не устаёшь от этого?»
Я покачала головой и продолжила плести: «Если бы я успокоилась, я не смогла бы развлекать тебя рассказами о моих подвигах».
Миранда потянула за свободный конец ожерелья, над которым я работала: «Я серьёзно. Ты никогда не задумывалась о том, чтобы с кем-то разделить свою жизнь, свои секреты?»
Я вздохнула и откинулась на стуле: «Это что один из тех разговоров? — Все мои подруги имели пару. И только я была исключением. — Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли вы все хотите, чтобы я успокоилась и была счастлива, или же я просто представляю угрозу для вашего „мира женатиков“. Вас всех беспокоит, что, может быть, одна из вас может соблазниться тем образом жизни, который я веду».
«Это полная ерунда».
«Ты права, извини».
«Тебе тридцать восемь, и это резонный вопрос. — Миранда не смотрела на меня. Вместо этого она ковыряла ногтем кусок прозрачной пленки, наклеенной на стеклянную поверхность прилавка. — Почему ты так боишься обязательств? В чём дело?»
«Понятия не имею, — ответила я правдиво. — Я не зацикливаюсь на этом».
«Инстинкт самосохранения. Он удерживает нас от многих мыслей и поступков, не так ли?»
Я наклонила голову, рассматривая Миранду. «Ты говоришь, как психоаналитик».
Она постучала по прилавку большим пальцем и отклонилась назад, глядя на меня: «Потому что я хожу к психотерапевту. Я начала после того, как мы вернулись из отпуска. После тебя…» — она отвернулась, скрывая смущение, явно написанное у неё на лице.
Её откровение меня ошеломило. «Зачем?»
Миранда сложила руки и уставилась на что-то на стене.
«Я жутко замёрзла там. Я… не смогла сделать тебе искусственное дыхание… Просто забыла, как это делается. — Она судорожно вздохнула. — Когда мы достали тебя из воды, и я увидела твоё лицо, в моей голове была абсолютная пустота».
Я чувствовала себя отрешённо, словно Миранда говорила об одном из своих пациентов. Моё единственное воспоминание было, как я очнулась в больнице.
«Ну, ты была в шоке. Так что это в порядке вещей, верно?»
Глаза Миранды были полны слёз, когда она, наконец, посмотрела на меня.
«Ты моя лучшая подруга, почти сестра, и я не смогла спасти тебя. Какой-то незнакомец начал оказывать тебе первую помощь, а я не смогла. Несмотря на все годы обучения и опыта я была бесполезна».
«Эй…»
«И ты не говоришь об этом, — сердито сказала Миранда, вытирая глаза рукавом. — Мы могли говорить обо всем. Я потеряла эту связь с тобой».
«Я ничего не помню. Я не…»
«Конечно, это изменило тебя, каким-то образом повлияло. — Миранда сжала кулаки и перестала стучать ими по прилавку. — Ты была мертва, пульса не было. Нельзя вернуться с того света без каких-либо последствий».
Весь воздух из моих лёгких куда-то испарился. Я не могла говорить. Впервые после нашего возвращения из Западной Вирджинии я не могла игнорировать боль на лице Миранды. Я не могла придумать ложь, как делала бессчётное число раз с момента несчастного случая. Я сидела молча, а Миранда смотрела на меня, ожидая.
«Доброе утро, — сказала женщина, просунув голову в дверь. — У вас здесь всё в порядке?»
«Ах, да, — я слабо улыбнулась. — Водитель скорой помощи у входа моя подруга и просто зашла меня навестить, — я указала на Миранду, которая делала всё возможное, чтобы улыбнуться. — Входите и осмотритесь вокруг. Если у вас будут какие-либо вопросы, дайте мне знать».
Я посмотрела на Миранду, когда клиентка исчезла среди рядов полок. «Мы поговорим об этом позже, обещаю».
Миранда снова попыталась улыбнуться. «Я приду завтра после смены. И принесу завтрак».
Я не могла уснуть в ту ночь. Когда я закрывала глаза, я видела страдания на лице Миранды, и меня преследовало чувство вины. Я знала, что она борется изо всех сил. Я чувствовала это, когда мы были вместе. Она много раз пыталась поговорить об этом дне, но я всегда меняла тему, никогда не учитывая, что ей это может быть нужно, чтобы облегчить душу.
Мы не были теми нежными подружками, которые часто обнимаются или кладут руку на плечо, если одной из нас не было действительно больно. Марти рассказала мне, что до того, как я очнулась в больнице, Миранда чуть не выплакала все глаза, лёжа рядом со мной и держа меня за руку. Только любовь я видела от неё после того, как, придя в себя, пожала её руку. За это я была ей благодарна.