Из башен и со стен ответили наши лучники, ударили пищали и пушки.
Постепенно начинало темнеть. Наступила тревожная короткая летняя ночь. Как только первые лучи солнца заблестели на листве и водной глади реки Упы, на Тульский кремль опять посыпались стрелы.
Митька понял, что около кремля носятся всадники, на ходу из луков обстреливая защитников и пытаясь поджечь город. На стенах появились первые раненые и убитые. Все понимали, что это только начало. Вдруг за стеной послышались непонятные вопли. Потом Митька узнал, что это диковинные, для наших мест, звери под названием верблюд притащили телеги с боеприпасами и разным нужным имуществом и пушки. Наши пушкари старательно выцеливали и били по пушкам и обозу. Нужно успеть уничтожить как можно больше вражеской силы, пока они не могут открыть ответный огонь. Чем больше сгорит или взорвется, тем меньше сил у супостата будет. Нашим пушкарям удалось разбить несколько пушек и поджечь кое-какие повозки. Но янычары, не смотря ни на что, продолжали устанавливать орудия и оборудовать свои позиции.
И вот, в грохот выстрелов наших пищалей и пушек, стали вмешиваться другие звуки выстрелов. Это уже стреляли нападавшие. Все знали, раз огнестрельное оружие и пушки, значит, пришли турецкие янычары и будут штурмовать крепость.
Женщины и девушки оттаскивали раненых в безопасное место и перевязывали им раны. Внизу складывали убитых. Уже некоторые женщины, запачканные кровью наших раненых бойцов, подоткнув подолы юбок за пояс и засучив рукава, вставали рядом с мужчинами. Указывая рукой на пищаль, сверкая глазами, говорили:
– А ну-ка покажи как с этой штукой управляться. Я им сейчас устрою праздник.
Митька с ребятами и девчонками лазали по крышам клетей и выдергивали стрелы, бросали их на землю. Внизу другие ребята гасили горящие стрелы и собирали их в кучки. Эта работа была очень опасная. Стрелы летели тучей. Чтобы хоть как-то защитить себя ребята на спину приспосабливали кошелки, доски, а то и целиком деревянные корыта. Но все равно уже несколько человек были ранены. Слез, стонов, воплей не было слышно. Мало кто позволял себе это, а те кто предавался эмоциям, то их заглушал все нарастающий грохот боя. Шум стоял такой, что ничего не было слышно. Объяснялись знаками.
На улице, где геройствовал Митька с друзьями, набралась приличная куча стрел. Митька перевязал ее обрывком веревки и понес на Никитскую башню. Там сильнее всего была перестрелка. У входа на башню стояла какая-то женщина и никого не пускала. Но видя Митькину вязанку, тут же пропустила его. Поднявшись на средний уровень башни, Митька застал такую картину.
Старый пушкарь и его два помощника возились у пушки. После каждого выстрела пушка отъезжала от стены. Тут же в ствол пушки вставляли мокрый банник, чтобы погасить остатки тлеющего пороха, чтобы он не поджог новый заряд. Затем в ствол вставляли мешок с порохом, закатывали ядро. После этого пушку нужно было подтащить к стене. Тут уже старик прицеливался и производил выстрел, после этого опять все по новой. Одного из помощников уже убили, когда он заряжал пушку. Ребята с трудом подталкивали пушку к стене, им помогали лучники и стрельцы, которые занимали оборону в башне. Митька положил стрелы на видное место и показал лучникам на них. Те одобрительно кивнули головами и стали пополнять запасы стрел в своих колчанах. А Митька бросился помогать пушкарям. Пушку толкали к бойнице в стене, подсовывали жердь под станок, на котором была установлена железная пушка и толкали, толкали. Старик стал прицеливаться. Вставил деревянный клин между пушкой и станком и ударом деревянного молотка, забивая клин, выводил ствол на нужный прицел. Вроде все нормально. Помощник подносит горящий фитиль к затравочному отверстию, выстрел. Пока старик прицеливался, Митька соображал, как обезопасить заряжающего. Он быстро сообразил. Взял за рукав второго помощника и повел за собой. Они сняли с петель внутреннюю дверь и как только пушка выстрелила и откатилась, они тут же закрыли бойницу дверью. Было несколько неудобно, но безопасно.