- Спасибо, конечно. Но, во-первых, у меня нет таких денег, во-вторых, я не хочу делать операцию, а в-третьих, не хочу быть никому ничем обязана.
- Где-то я это уже слышал. Но я уже договорился и заплатил. Ты подумай, если ты не поедешь, то мои деньги просто пропадут. Я столько сил потратил, чтоб с ним договориться, я его столько искал…
- Хорошо. Только я потом тебе все деньги верну, ладно? Или лучше прямо сейчас – кредит оформим и все – я тебе ничего не должна. Хорошо?
- Как скажешь, мое чудовище, - я поцеловал ее в щеку и вышел. Считай пол дела сделано. Она хотя бы согласилась поехать. Покупка машины снова откладывается. Надеюсь, это того стоит.
Маша.
-Найди меня средь тысяч лиц,
Других людей не замечая.
И напиши мне сто страниц,
Как жил, лишь обо мне мечтая.
- Да ты поэт! – захлопала Дашка.
- Вообще-то это не все. Слушай.
Ты расскажи мне о ветрах,
Что весть несли, тебя лаская.
И слезы, те, что на глазах
Моих тебе передавая.
Ты покажи на небесах
Те звезды, что рассказ слагали,
Про поцелуй, что на губах
Когда-то был напоминали.
И посмотри ты на меня.
Я так скучала в расставанье
Я верила, тебя ждала.
Жила я только лишь в мечтанье.
Но ты прошел, ты не узнал.
И болью сердце защемило.
Наверно, не меня искал.
Наверно, это глупо было.
А может, ты и не хотел
Со мною быть и в зной и в стужу?
А может, не ко мне летел,
Преодолев снежную бурю.
И ветер воет за спиной –
Не разгадал его слова.
Он обо мне твердил весной,
А я сейчас стою одна.
И звезды, что чертили путь
Ко мне вели, ко мне манили,
А ты свернул с дороги чуть,
Ты не заметил, как светили.
Ты чего плачешь, дурында? – посмотрела я на Дашку, пока Игорь восхвалял меня.
- Грустно. А у тебя талант, - всхлипнула она.
- Чего талант? Талантище, - подхватил Игорь.
- Ну вот. Я вам, как друзьям, а вы издеваетесь, - обиделась я.
- Мы не издеваемся. Нам правда понравилось, - всхлипнула Дашка.
- Прекрати реветь, надоела. Это я должна рыдать.
- Никто рыдать не должен, - испугался Игорь. – Вы чего? Больные что ли?
- Вообще-то да, - помахала я загипсованной рукой.
- Гипс скоро снимут. И вообще, перелом руки ничего не значит. Ты поэт, а поэты не должны плакать. Они свои слезы должны вкладывать в стихи.
- Сам придумал? – улыбнулась я.
- Ага. Только что. Маш, ты чего делать-то собираешься?
- Операцию пластическую. Что я еще могу? Поеду в Америку. Лицо не исправлю, хоть страну посмотрю.
- Сашка договорился? – успокоилась Даша.
- Ага. Не верю я ему. Но делать все равно нечего. С таким лицом из кафе меня быстро попрут и куда? Менеджером тоже вряд ли буду. Бухгалтером? Сидеть где-нибудь, чтоб меня никто не видел?
- А почему не веришь? Разве можно просто так потратить на человека уйму денег? Понятно, что это любовь.
- Ага. До небес. В том-то и подвох, что деньги бешенные и любовью не пахнет.
- Почему не пахнет?
- Потому что, если это и любовь, то какая-то извращенная.
Саша.
Гипс снят, клиент готов. Билеты взял. Номер в гостинице (семейный, с одной кроватью) забронировал. Правда, потом Машке надо будет объяснять, что другого не было.
Перелет дался легко, Машка тоже, как ни странно, сильно насчет номера не возмущалась. Вот только спать с ней рядом и не трогать было трудно. Хотелось завладеть ей прямо сейчас, но тогда все, что я заплатил Мише, оказалось бы выброшенным на ветер. Миша сказал, что уже в день нашего прилета в Москву начнет операцию по давлению на жалость.
Операция прошла легко и быстро. Правда Машке еще месяц надо было мазать шрам кремом и заклеивать, но к концу нашего путешествия на память остался маленький рубец, который было совсем незаметен. Для меня осталось загадкой, куда делся тот шрам, но разгадывать ее я не собирался. Машка ходила радостная и мы здорово провели время. Много гуляли, смеялись, веселились. Как в старые добрые времена. Только с одним но. Тогда я был мужем, а сейчас я только друг. Всего лишь друг.
Маша.
Смотреть на себя в зеркало и видеть нормальное лицо – это счастье. Я и не думала, что так мало надо, чтобы быть счастливой. Правильно говорят, чтобы сделать человека счастливым – отнимете у него все, а потом сделайте, как было. Правда этого счастья хватает не надолго. Ты снова привыкаешь к нормальному лицу, отвыкаешь от боли, и тебе опять чего-то не достает. Мне недостает любви. О Кирилле я пытаюсь не думать, поэтому не достает любви, а не его конкретно.