Димкины родственники плакали, остальные аплодировали. Иногда мне казалось, что наше кафе превратилось в какую-то небольшую площадку. Люди, вместо того чтобы есть, отвлекаются на меня. Это, конечно, льстит, но иногда так и хочется сказать – ешьте, еда остынет.
- Маша, это так трогательно. Ты прости, что думала о тебе плохо.
- Да что вы,- Димкина мама плакала, платком утирая слезы. – Не надо плакать, ему от этого плохо. Надо помнить и любить.
- Да, Больше не буду. Спасибо тебе.
- За что?
- За то что, помнишь и любишь. А этот ребенок, который должен был родиться, это от Димы?
После выкидыша прошел почти месяц. Вспоминать было больно.
- Да, - из моих глаз тоже полились слезы.
- Машенька, ты не переживай. У тебя еще все будет хорошо. А Димочка… Димочка будет рад, если мы будем счастливы. Да?
- Да, - подтвердила я улыбнувшись.
А через пять дней мы поперлись с Дашкой сниматься в сериале. Таких, как мы, было много. Одни уходили, другие приходили. От нас требовалось мало – то там мелькнуть, то здесь пройти, то во-он там посидеть. Промотались мы там целый день. Лично я очень устала. Зато узнала, что джинсы мне очень давят, туфли вообще капец. Все неудобное.
На прощанье какой-то мужичок (вроде не режиссер, но постоянно командовал – может сценарист?) сказал, что ждет нас завтра. Ага. Прям бегу и падаю.
- Ну как? Мне жутко понравилось. Я завтра тоже приду.
- Не, я пас. Все это мило, но я больше не хочу.
- Ну, Машка, ну пойдем, а?
- Завтра нет. Я завтра отдыхаю. Может потом.
На том и порешили. Это дня через три Дашка мне мозг запарила, пойдем и пойдем. Пришлось идти.
- Я вас знаю, - заговорил тот мужичок, который нас приглашал. – Вы уже ведь снимались на ТВ? Какая-то передача?
- Да, пару раз мелькнула, - махнула я рукой.
- Не согласились бы вы мелькнуть пару раз и у нас?
- Пару раз уже мелькнула, - удивительно, почему Дашка молчит. По идее, должна была выскочить – и я, и я.
- Нет, мелькнуть чуть более активнее. У нас есть маленькая роль, в которой мы хотели бы попробовать вас. Актриса, которая должна была ее исполнять, попала в больницу. Спасите нас.
- Не, там небось и текст учить надо. Нет, - еще раз качнула я головой. – Это не для меня. Я ж снималась-то так, как игра. Это скажи, то прочитай и главное – будь естественна. А тут – дубль один, кадр два… Ужас. Вон, Дашку возьмите. Она прирожденная актриса, - Дашка потупила взгляд. Сама скромность.
- Если вы согласитесь, то и вашей подруге мы роль найдем.
- Даже так? – приподняла я брови. Вот в чем дело. Дашке, наверно, так и сказали – приведешь ее, получишь роль. А эта коза знала, что я не пойду, поэтому промолчала и сейчас стоит молча. – Если вы думаете, что я знаменита, и поэтому сделаю вашему фильму рекламу, то вы ошибаетесь. Причем глубоко. У меня есть поклонники – человек 10. Пять из них друзья, которые иногда приходят послушать и несколько постоянных клиентов ресторана. Все. Для всех остальных я неизвестный человек, перепевающий чужие песни. С таким же результатом вы можете найти кого-нибудь на улице – конец одинаковый, но она хотя бы сыграет лучше. Я не актриса и никогда ее не была.
- Какая речь, - захлопал в ладони мужичок. – Но нам нужны вы. И дело не в известности, хотя это тоже фактор не маловажный. Вы нам подойдете по тем критериям, которые нужны фильму.
- Какие критерии?
- Да какая разница, - перебила Дашка. – Соглашайся и все.
- Нет, - топнула я ногой. Я вообще не люблю, когда решают за меня. – Не хочу.
- Машка, ты ломаешь мою судьбу. Я ж тебе не прощу этого.
Это да. Дашка мстительная и кровожадная. Если что-то не сделаешь, так как ей надо, то потом все плохое, что с ней произойдет, будет по твоей вине.
- Текста много? – поморщилась я.
- Нет. Совсем чуть-чуть, - успокоил меня мужичок и вытащил сценарий.
Я не знаю, что для него много, наверно что-то наподобие войны и мира в одном лице. Моя героиня, впрочем, как и Дашкина, были подругами главной героини. Но моя в кадре мелькала чаще и еще и свою жизнь устраивала. Лично я бы себе такой огромной роли не дала.
- Стоп, - который раз прокричал мужик. – Мария, ну что такое. Ты должна плакать, а вид у тебя, как будто ты сейчас засмеешься. Еще раз, последний. Соберись.
Я бы на его месте так не утверждала. После последнего было еще пять попыток.
Саша.
Убили моего сокамерника. Хороший был собеседник. Конечно, сам нарвался, но немного жаль. Хочу на свободу, но иногда приходит мысль – что теперь это все мечта. Как тот император, который любил смотреть за своей рыбой, а ночью ему снилось, что он рыбка и смотрит за императором. Под конец он не мог понять кто он – император или рыбка. Но наверно этот случай не совсем передаст то, что я чувствую. Наверно, больше подойдет вот что. В детстве я любил смотреть рисунки, где белка рисует белку, которая рисует белку, которая рисует белку…. И так, пока листик не заканчивается. Бесконечно. Вот и я: просыпаюсь и по новой – те же чувства, те же эмоции, та же атмосфера. Мне кажется, я схожу с ума.