Значит, она дорога Трою?
У нее стало тепло на сердце, лицо засветилось улыбкой. Неужели правда? Неужели, несмотря на его резкость и постоянное ворчание, несмотря на все доставленные ею хлопоты, Трой действительно любит ее?
Что, если он вовсе не пытался подчинить ее себе, как она вообразила? Что, если, встав на ее защиту, он просто проявил таким образом свои чувства к ней?
А она взяла да и оборвала его, словно ушатом холодной воды окатила. Улыбка постепенно исчезла с ее лица. Она заскрежетала зубами от досады.
Мысли, сменяя одна другую, лихорадочно проносились в ее голове. Она не знала, что и думать, чему верить. Сильно зажмурившись, Энди молилась о том, чтобы ей был дан какой-нибудь знак свыше и она смогла бы понять, каковы подлинные чувства Троя к ней.
Ведь если окажется, что она сама все себе нафантазировала... Что уж тут отрицать — ей будет больно, очень больно. А ведь новой боли она страшится сейчас чуть ли не больше всего на свете.
Энди открыла глаза и уставилась в темноту. В лобовое стекло виднелось ночное небо, но, увы, за те полминутки, что она провела с закрытыми глазами, на нем не появились огненные письмена.
Она по-прежнему одна, наедине со своими сомнениями.
Вздохнув, Энди осторожно приоткрыла дверцу кабины. Спустившись на землю, отметила, что вокруг никого нет, так как Джина с Фредди и Джо разошлись спать по своим грузовикам. Тягача Роули не было видно. Похоже, решил проветриться.
Обойдя огромный грузовик, она увидела, что Трой сидит на подножке водительской кабины, а Пес лежит на земле у его ног. Задрожав, она остановилась.
— Трой? — тихо позвала она.
— Что? — Он не шевельнулся.
Энди продолжала стоять, переминаясь с ноги на ногу. Она сама не знала, что скажет в следующую минуту. Глубоко вздохнув, она медленно произнесла:
— Может, поговорим, а?
Трой пожал плечами. Он все еще не мог прийти в себя после того, как у него вырвались те слова. Неужели он всерьез влюбился в эту красивую девушку, которая так доводила и раздражала его?
Все это просто нелепо. Ну что он, в конце концов, за идиот? Энди ворвалась в его жизнь совершенно внезапно и может так же внезапно исчезнуть из нее навсегда. К тому же не надо забывать: она человек совершенно другого круга.
Кроме того, сурово напомнил он самому себе, у него нет ни малейшего желания связываться с кем бы то ни было. Ему и одному очень даже хорошо.
Но слово не воробей. Он все-таки сказал то, что сказал. Это факт.
Энди подошла и встала прямо перед ним. Его взгляд уперся в ее ноги. На ней были те самые белые сандалии на ремешках, в которых ее ножки возбуждали желание целовать их без конца.
И почему он не догадался купить ей какие-нибудь тяжелые армейские бутсы?
— Не возражаешь, если я присяду? — спросила она.
— Садись, если хочешь, — пожал он плечами.
Энди примостилась рядом с ним. Ступенька была довольно узкая, так что она слегка прижалась к нему бедром. По его телу словно разряд электрического тока пробежал. Он сразу же отодвинулся от нее.
Повисла неловкая пауза.
— Я, кажется, чуть-чуть перестаралась там, — сказала Энди.
— По-моему, это слишком мягко сказано, — сердито отозвался Трой. Хорошим его настроение назвать было бы весьма затруднительно.
Тогда Энди, не раздумывая больше ни минуты, выпалила:
— Я... я виновата. Прости. Я, кажется, переборщила.
— Кажется? — Трой посмотрел на нее, ожидая дальнейших объяснений. У него отлегло от сердца: она не стала расспрашивать о том, что он сказал в кабине.
Энди посмотрела на него, затем быстро опустила глаза, притворившись, что внимательно разглядывает свои сандалии. Но он успел заметить тревожный блеск в ее глазах.
Чего она боится? Он не мог понять ее. То она рвет и мечет, а через секунду кажется такой нежной и беззащитной.
Ее поведение сбивало его с толку. Скорее всего, именно поэтому у него с языка без конца срываются всякие глупости.
— Да, — прошептала она. — Кажется, да.
— Что-то я не слышу в твоем голосе уверенности.
Она подняла на него глаза.
— Моя жизнь сейчас напоминает потерпевший крушение поезд, — сухо пояснила она. — Как же я могу быть хоть в чем-то уверенной?
— Не знаю. — Трой все равно не мог взять в толк, с чего это Энди так расстроилась, когда он вмешался и поставил на место того типа. — Я ведь только хотел помочь, больше ничего.
— А мне не нужна была твоя помощь. — Она снова принялась изучать сандалии.
— Почему? — Трой и сам не знал, отчего так настойчиво добивается от нее четкого ответа. Не из-за того ли, что ему все время кажется, будто за всем этим стоит нечто большее, способное объяснить ее чересчур бурную и, с его точки зрения, неадекватную реакцию?