Она вся извивалась в его объятиях, плотным кольцом обхватив его шею руками, а ее пальцы яростно перебирали его коротко остриженные волосы.
Трой наконец оторвался от ее рта и начал покрывать горячими поцелуями ее шею, опускаясь от подбородка все ниже и ниже. Она выгнула шею, чтобы не пропустить ни одну из его ласк, каждым стоном, каждым страстным порывом безмолвно умоляя о пощаде, но в то же время требуя еще и еще прикосновений.
Ему не хотелось останавливаться, но где-то глубоко в подсознании сидела мысль, что остановиться надо, пока он окончательно не утратил способность соображать. Ведь и без того уже зашел слишком далеко. Можно сказать, охвачен лихорадкой. Еще минута — и он полностью потеряет контроль над собой.
Трой отодвинулся, выпустив ее из своих объятий. Он задыхался, судорожно хватая ртом свежий ночной воздух и испытывая болезненную стесненность в груди.
Даже в темноте ему удалось заглянуть в бездонную глубину ее глаз. Смущение или, лучше сказать, смятение сделало Энди еще более уязвимой, чем раньше. Дрожащей рукой она дотронулась до своих распухших губ. Она дышала так же прерывисто, так же тяжело, как и он.
— Вот почему это важно, Энди, — прошептал осипшим от волнения голосом Трой.
Пошатываясь, словно хмельная, Энди чуть-чуть отодвинулась назад. Она почти полностью потеряла контроль над собой: поцелуи совершенно опьянили ее, каждая клеточка ее ликовала от радости бытия.
Она пыталась, но никак не могла до конца осознать, что же все-таки произошло. Трой целовал ее, хотя «целовал» — слишком прозаичное слово, не способное передать, как нежно и в то же время страстно он ласкал ее, и, что самое удивительное, она позволила ему это сделать. Она откликнулась на его поцелуи, словно давно истосковалась по ним в ожидании неведомого ей раньше блаженства, в возможность которого никогда дотоле не верила.
Ни одному мужчине до него не удавалось затронуть самые глубины ее существа. Вернее, она сама ничего о них не знала. А Трой сумел добраться до них и пробудить дремавшую в ней страсть, и сознание этого настолько потрясло ее, что она едва понимала, что с ней творится.
Энди как будто лишилась дара речи, лишь ловила ртом воздух, потом вдруг хрипло вымолвила:
— Мы не должны были этого делать. — И вздрогнула словно заново переживая его поцелуи. В попытке вновь обрести равновесие она крепко стиснула на груди руки.
— Почему же нет?
Энди постаралась собраться с мыслями.
— Потому что... потому что мы... договорились...
— Договорились о чем?
— О любви, о браке. Ну, обо всем таком. — Энди сделалось неловко от этого разговора. Ведь они до сих пор избегали касаться признания Троя в том, что она ему небезразлична. Да ей и не хотелось обсуждать это: слишком уж оно испугало ее. — Зачем осложнять себе жизнь, если заранее известно, что ничего не выйдет? Это просто безумие.
Трой ухватился за ее слова:
— Нет. Как раз обоюдное соглашение об отсутствии каких-либо обязательств друг перед другом делает наши отношения отнюдь не безумными. Наоборот, все чрезвычайно просто. — Неожиданно у него возникло ощущение божественной легкости. Теперь дело только за тем, чтобы убедить Энди. — Так как над нами не довлеет груз каких бы то ни было взаимных обязательств, нет причин притворяться, будто нас не тянет друг к другу.
Трою надоело притворство. Влечение к Энди оказалось сильнее его, сильнее всех его благих намерений. Что есть, то есть. Попытка относиться к ней как к запретному плоду лишь ухудшила дело. Пришла пора попробовать действовать по-другому.
— Тянет? — повторила вслед за ним Энди. — Вот еще! Тянет! Ты очень самонадеян, если считаешь, будто меня к тебе тянет! Можно подумать, у меня есть выбор после того, как ты так грубо меня схватил...
— И вовсе я не хватал тебя! — прервал ее Трой. — Ты хотела поцеловать меня ничуть не меньше, чем я тебя. И ты не можешь отрицать, что тебя тянет ко мне.
— Нет, могу. Ты глубоко заблуждаешься.
— Ушам своим не верю! Даже в этом ты со мной не согласна! — не сдержался и перешел на крик Трой. — Мы что, должны обязательно пререкаться по всякому поводу и без повода?
— Да! — огрызнулась Энди. А потом вдруг внезапно расплакалась.
Вся злость у него мгновенно куда-то улетучилась.
— Не плачь. — Он протянул руку, чтобы смахнуть слезинку с ее щеки.
— Я не плачу, — прошептала она и, оттолкнув его руку, сама принялась дрожащими руками утирать слезы. — Я в порядке.
— Ну конечно, ты в порядке, — покорно согласился Трой, ничуть не удивившись, что она снова ему противоречит. — Именно потому, что ты в порядке, ты и решила уехать куда глаза глядят на моем тягаче.