Борис Таянов стоял на крыше какого-то административного здания города М и неприязненно смотрел на торговца. Ящиков с оружием, которых он ожидал, на крыше не было. Вместо этого, был почти такой же кейс, что и в прошлый раз, только поменьше. Руки сами собой сжали ремень сумки, в которой сейчас была только часть суммы. Справедливости ради надо отметить, что большая часть.
— С товаром вы уже знакомы, но я взял один экземпляр, так сказать, для наглядности, — вещал этот «Иван Иванов», стоя почти на самом краю крыши лицом к своим собеседникам. Надо сказать, парень держался куда увереннее, чем в прошлый раз, и это Борису Сергеевичу не нравилось. С другой стороны торговец прав — его группировка слишком маленькая и незначительная, чтобы заинтересовать кого-то крупного. А если парень работает на правоохранительные органы, то это даже не смешно: весь район давно прикормлен, и стуканули бы о крупной операции ему еще за неделю до того, как о ней кто-то узнал.
— Я просил четыре ящика, — добавив немного угрозы в голос произнес Таянов. — А тут — всего один ствол. Обманывать меня вздумал?!
— Что вы, Иван Иванович, — немного нервно улыбнулся торгаш. — Просто тащить на крышу два ящика, потом тащить их обратно… неудобно! А товар в машине — там «Газелька» припаркована у входа в здание, увидите сами.
— Проверь-ка, Толян, — бросил Таянов в сторону одного из своих подчиненных-бодибилдеров. Вообще Борис Сергеевич уделял особое внимание отбору персонала, и подбирал только тех, чья внешность производила впечатление. Так, например, абсолютное большинство членов его группировки регулярно ходили в тренажерный зал, и подолгу занимались, поддерживая себя в форме.
Тем временем, Толян сорвался вниз, и через пару напряженных минут позвонил:
— Все в порядке, шеф. Реально четыре ящика, и реально то, что нам нужно. Я проверил.
Пока подчиненный говорил, Таянов подошел к краю крыши, глянул вниз, увидел спокойно выходящего из кузова «Газели» Толяна. Значит, все действительно в порядке. Что ж… пора.
— Приятно иметь с тобой дело, тезка, — Борис Сергеевич передал массивную сумку Васе. Тот подошел к парню, протянул деньги.
— Будешь проверять? — с легкой насмешкой спросил аналитик.
— При всем доверии, — улыбнулся торговец, — я вынужден заметить, что сумма на этот раз намного серьезнее, поэтому…
Резкий удар под дых от Васи заставил «Ивана Иванова» согнуться по полам и сделать пару шагов назад. К чести паренька, надо сказать, что сумку с деньгами он не выпустил.
— Извини, тезка, — произнес Таянов, глядя, как после очередного удара торговец откатился к самому краю крыши. — Ничего личного.
Следующий удар Васи отправил «тезку» за край крыши.
— Мог бы деньги сначала забрать, — вздохнул Борис Сергеевич. — Теперь придется спускаться за ними…
Аналитик-убийца не ответил. Он смотрел вниз.
— Эй, Вась, ты чего? — шеф с небольшой опаской подошел к подчиненному.
— Глянь сам, Борь, — голос из-под массивной челюсти мужика был глух, и в нем было столько удивления, что брови Таянова сами по себе поползли вверх. — Его нет внизу.
— Как нет?!
— Не знаю… Он сорвался, это точно, но внизу его нет… может, упал удачно?
— А потом встал и побежал?! Так что ли?! — шеф небольшой, но очень перспективной подмосковной группировки старался сдержаться, но внутри поднималась жгучая волна бешенства.
— Не знаю, — гнев шефа особо не трогал аналитика. Сейчас все вокруг разбивалось об ледяную броню всепоглощающего удивления. — Какие еще объяснения произошедшему у тебя есть?
Борис Сергеевич зарычал. Резко развернулся, зашагал к лестнице, бросив на ходу:
— Найти! Быстро!
Глава 2
Не… умирать хреново. Вы уж поверьте. Самое плохое даже не в том, что отчаяние, затопившее сознание, вырывается из горла едва различимым рычанием и не во всепоглощающем страхе смерти. Самое плохое… боль. Головная. Самая обыкновенная, мать его, мигрень.
Понадобилось поистине титаническое усилие воли, чтобы заставить себя начать воспринимать действительность. Было очень трудно выбираться на поверхность своего сознания, казалось, я отчаянно молотил руками, пытаясь всплыть, но что-то постоянно тянуло вниз, и приходилось прилагать просто невероятные усилия, чтобы не утонуть окончательно. Но я боролся. И справился. Хотя мигрень и была адской.