– Входим в гравитационное поле, сила тяжести восемь метров на секунду в квадрате – сообщил всем Кьюз.
Командир экспедиции кивнул, не оборачиваясь, и продолжал смотреть в иллюминатор. Корабль плавно вошёл в плотные слои атмосферы, которые не нагревали внешнюю часть корпуса из-за малой скорости. Иллюминаторы окутала густая пелена облаков, постепенно редевшая из-за снижения. За бортом постоянно теплело. Витавшая в воздухе проекция данных показывала, что атмосфера состоит из семидесяти процентов азота и тридцати кислорода при давлении тысяча паскаль на поверхности. Все с трудом скрывали ошеломление – почти ничто не напоминало родной Марс. Когда облака рассеялись, стала видна переливающаяся гладь океана и возвышавшиеся над ним непонятные громадные структуры. Часть планеты занимала суша с ровными рядами строений, окружённых изумрудной растительностью. Корабль опускался на пространную квадратную площадку посреди какого-то высокотехнологичного комплекса. Трэга заметила, как у некоторых участников экспедиции вновь ненамного увеличились кровяное давление и сердцебиение.
Мэшэр перевёл взгляд на своих подопечных и сверился с данными компьютера.
– До посадки и встречи одна минута. Атмосфера азотно-кислородная, давление в сто семьдесят раз выше марсианского, температура у поверхности двадцать пять градусов. Можно не использовать шлемы. Включить походную связь, приготовиться к выходу. Не показывать каких-либо провокационных или враждебных действий – строго произнёс Мэшэр.
Казалось, что чеканные слова командира экспедиции тяжёло падали на пол, как увесистые камни. Все собрали свою научно-исследовательскую поклажу, дополнявшую аппарутуру скафандров, и поместили её в компактные защитные контейнеры на спине. Внизу уже виднелись высокие фигуры, которые, как казалось, ждали свой корабль. Посадка оказалась мягкой, будто внизу был травяной луг вместо посадочного покрытия. Мэшэр включил свою походную связь – миниатюрный микрофон на воротнике скафандра. Это же сделали и остальные. В борту корабля рассеялся прямоугольный участок, образовав выход. Внутрь попал непривычно яркий натуральный свет, отличавшийся от блёклого солнца на Марсе. Корабль наполнился свежим воздухом с лёгким запахом озона, напоминавшим создаваемый в домах на Марсе.
Мэшэр направился первым к выходу. По ту сторону он видел стоявших возле своего корабля хозяев планеты – двухметровых поджарых существ с одним крестообразным глазом, протянувшимся вдоль лба и поперёк лица. В глазу одновременно перемещались четыре зрачка, место рта и ушей занимали продольные прорези, которые могли бесследно закрываться. С тел, стоявших на четырёх конечностях, свисало три верхних конечности – две по бокам, чуть смещённые к груди, и одна на спине. Их внешность была известна экспедиции благодаря данным астробиологов и астрономов, вступивших в первый контакт. Мэшэр осторожно ступил правой ногой на поверхность нового мира. Притяжение, как и показывали замеры, было сильнее, чем на Марсе, напоминая искусственную гравитацию в домах. Командир экспедиции ощущал с трудом подавляемое смятение от непосредственного контакта с высокотехнологичным разумом и одновременного пребывания на столь далёкой планете. Лица её обитателей, как показалось Мэшэру, ничего не выражали, но и не казались безучастными. Взгляд необычных крестообразным глаз представлялся изучающим. Быстро собравшись с мыслями, Мэшэр дал головой сигнал остальным членам экспедиции. Вторым вышел Филипс, за ним Аткинс, Трэга и Кьюз.
– Что по биологическим данным? – спросил Мэшэр Филипса, заметив, как тот поглядывает на биосканер, удалённо считывающий ДНК и физиологию инопланетян.
– Отдельная эволюционная ветвь позвоночных. Конечно, вне нашей классификации, ДНК не похожа ни на один известный организм – с волнением ответил Филипс
Одно из существ протянуло экспедиции предметы, напоминавшие размером и формой хоккейную шайбу, и показало жестами, что надо делать. Члены экспедиции приложили предметы к своим вискам и почувствовали, как они легко прикрепились, наподобие магнита. В голове у каждого возникло необычное ощущение телепатии, передающей не слова, а лежащие в их основе понятия, намерения и чувства. Мэшэр собрался с мыслями и от имени всей экспедиции поблагодарил за космический корабль. В ответ от существ пришло чувство удовлетворённости. Несмотря на отсутствие голоса, удавалось сразу понять, от какого существа идёт конкретная информация. Вся экспедиция стала одновременно узнавать о том, что на их висках – преобразователи телепатической информации и что инопланетянам известна человеческая биология и цель экспедиции, а первый непосредственный контакт на Марсе был произведён, поскольку любые сигналы идут крайне медленно в космических масштабах, что крайне усложняет двустороннюю связь. Кьюз сочувственно согласился, подумав о том, что любой сигнал на скорости света будет лететь по меньшей мере несколько лет до вероятной обитаемой планеты и столько же обратно. Кьюз почти сразу почувствовал, что его мысль понята. Оказалось, что телепатия между существами осуществляется нейросенсорными рецепторами на лбу, которые посылают и получают мысленную электрическую активность мозга. Сообщалось, что это результат длительной эволюции в течение четырёхсот шестидесяти миллионов лет, что в пятьдесят один раз дольше эволюции человека. Филипс заключил, что такой способ передачи информации во многом превосходит речь благодаря моментальному пониманию, отсутствию языкового барьера и возможности закрытого общения при наличии нескольких собеседников. К счастью, телепатически передавалась только целенаправленная информация, что предотвращало чтение мыслей. Астробиолог мысленно спросил существа о их восприятии человеческой речи и тут же узнал, что они слышат, но не понимают людей, хотя обладают технологией быстрого изучения нового языка посредством сканирования соответствующих областей мозга. Вопрос о технологическом развитии и отсталости человеческой цивилизации оказался более сложным. Филипс узнал, что по фактическому научно-техническому развитию они отстают от существ примерно на полторы тысячи лет, но если бы людям удалось сохранить Землю и использовать её потенциал, отставание составляло бы всего девятьсот лет.