Сейчас все дети такие любознательные? Вместо того, чтобы испугаться, девочка продолжала допытываться и с интересом смотреть на Германа. А он неожиданно ощутил себя подозрительно спокойно и легко. Так, словно не было нескольких лет страданий по своей семье.
Тряхнув головой, Святов терпеливо объяснил девочке, как в мозг к мальчику попала лишняя жидкость, но даже тогда она не испугалась, а продолжала спрашивать и спрашивать.
– Давай так, – наконец, произнес он. – Ты позволишь себя осмотреть, а я взамен буду рассказывать тебе разные интересные истории.
– Такие, как про мальчика? А как его звали?
Святов нахмурился, но как бы он не старался, а вспомнить имя мальчика у него не получалось.
– Не помню уже. Давно это было. А тебя… как зовут тебя?
– Маша, – задрав подбородок, сообщила девочка.
Святов вдруг понял, что провел с девочкой достаточно много времени и ему при этом было абсолютно комфортно. Не было чувства страха, скованности и тоски, которые всегда появлялись, стоило ему увидеть на приеме детей. Он и не подходил к ним никогда, отгораживался, держался в стороне, перекладывая эту работу на других. В последнее время коллеги стали смотреть уже не с пониманием, а с сочувствием, а кто-то даже с жалостью.
И только Любовь Матвеевна не смотрела на Святова так, словно он дефектный. Мягко улыбнувшись, она подошла к ним и уже через минуту Маша слезла с его рук и, вложив свою маленькую ладошку в большую Любови Матвеевны, ушла с ней.
– Герман Львович? – обернувшись, увидел за спиной двух полицейских. – Нам нужно поговорить.
Глава 5
– И что, говорите, не пили? – хмыкнул мужчина в полицейской форме, явно ему не подходящей по размеру, если судить по натянутым пуговицам на животе.
– Не употребляю.
Герман не врал, он действительно не пил. Единственный день в году, когда он мог себе позволить выпить, неумолимо подходил к концу. Каких-то полчаса и все – наступит первое января, Новый год, планы на жизнь и работа, к которой Герман прикипел настолько, что не представлял своей жизни без хирургии.
– Экспертиза покажет, – как-то неуверенно произнес представитель закона. – Наверное.
Святов прекрасно знал, на что намекает мужчина. Что у него, у Германа, могут быть связи, которыми он незамедлительно воспользуется, чтобы себя выгородить. Да только выгораживать себя у Святова и в мыслях не было. Он виноват. Не нарочно, конечно, наехал на женщину, но если бы не спешил, если бы тщательнее следил за состоянием тачки.
– У потерпевшей вроде как не сложное состояние, – произнес второй полицейский. Совершенная противоположность напарнику – худой, высокий, вон форма на нем висит, будто не по размеру. – Несколько переломов, гематома, сотрясение, но жить будет. Внутренние органы не повреждены, позвоночник цел. Можно сказать, легко отделалась. И вы, – не мог не заметить он. – Если бы все было серьезнее, ночевали бы вы сегодня в обезьяннике.
– Это все? – осведомился Герман учтиво.
Разговор с органами правопорядка изрядно ему поднадоел. И не то, чтобы он не понимал необходимость в нем, просто вели они себя как-то… излишне неучтиво и по-свойски. Так, словно Герман был им давним закадычным другом, с которым они встретились спустя долгие годы. И нравоучения этих, коих в его жизни и так достаточно. С чем-чем, а с самобичеванием Святов прекрасно справлялся без посторонней помощи.
– А это не вы… – начал было худощавый, но тут же замолк под взглядом напарника.
– Пора нам, Тоша. Все, что надо было, мы уже узнали.
Поднявшись со своих мест, они оба суетливо направились к выходу и попросили Святова не покидать место жительства и работы. Словно он собирался. Единственное, что его сейчас волновало – состояние девушки и ее дочери. И переживал Герман о них отнюдь не потому что боялся ответственности. Изнутри его поедом пожирала вина. Ядовитыми щупальцами она просочилась в кровоток и разнеслась по телу. Ему даже пить перехотелось, не говоря уже о том, чтобы погоревать, помянуть свою семью. Он тут едва другого человека не оставил без семьи. Без жены и дочери.
Подорвавшись со своего места, вышел из кабинета, в котором разговаривал с полицейскими. Нашел Любовь Матвеевну и после допроса с пристрастием узнал номер палаты женщины. Святов пока не знал, что ей скажет, как будет оправдываться, как посмотрит в глаза, ведь все ее планы он разрушил одним своим появлением. Но то, что не идти было нельзя, он прекрасно понимал. И поэтому шел навстречу осуждению и обвинениям. Главное, что она выжила. Со всем остальным он справится.