Вид петропавловских обывателей был далеко не интеллигентный и напоминал скорей мужичков какого-нибудь нашего русского села, чем горожан, — но держались они свободно, с большим сознанием собственного достоинства: видимо, бурная кровь отважных покорителей Камчатки и славных защитников петропавловской обороны еще не совсем угасла в их жилах и не давала наложить на лица камчадалов жалкого, забитого вида. Вскоре у нас завязались с ними самые дружественные отношения, которые не прерывались во все время нашей стоянки в Петропавловске...
Отдохнув немного после тяжелого, утомительного перехода, мы отправились на берег осматривать город, где нам приходилось прожить несколько месяцев.
Идя по берегу вдоль высокой, живописной Никольской горы, мы после колеблющейся под ногами палубы корабля с наслаждением чувствовали под собой твердую землю; солнышко ярко светило и его веселые лучи красиво переливались в зеленой синеве Авачинской бухты; попадавшиеся нам навстречу рыбаки добродушно здоровались и приветствовали нас. Вся картина после шума волн, разбивавшихся о корабль, и свиста ужасного ветра, гудевшего в снастях, приятно поражала своим мирным и счастливым покоем.
Минут через пять мы были уже в городе и с любопытством шли по его неправильной главной улице, заросшей густой зеленой травой. Не замечалось никакого шума, не было ни экипажей, ни снующего народа, для порядка даже не стояло ни одного городового; полное отсутствие магазинов, ресторанов, вывесок, — одним словом, всего того, что обыкновенно принято соединять с понятием слова «город»; на улице лениво лежали камчатские собаки, и только одни мальчишки, как везде на земном шаре, весело шумели и своими криками будили сонную тишину заснувшего города. Впрочем, самое слово город тут неуместно, и Петропавловск на самом деле представляет убогую, маленькую деревушку, состоящую всего из семидесяти домов, с четырьмястами жителей, — деревушку, очень красивую издали с моря, но безобразную вблизи. Дома тут все маленькие, деревянные, — каменных нельзя строить, так как каждый год бывают землетрясения и от близкого соседства с вулканами-сопками — Коряцкой, Ключевской, Вилючинской и др., в Петропавловск часто заносится даже пепел от извержений: легкий дымок всегда вьется на снежных вершинах этих грозных вулканов и придает этому городу-деревне какой-то странный, оригинальный вид. Улиц в Петропавловске почти нет — это скорее какие-то маленькие переулки. Главная улица протянулась через весь город к кладбищу, носящему здесь своеобразное название «поганки». Есть церковь — маленькая, деревянная, внутри обклеенная обоями — и служит в ней старый, престарелый, симпатичный священник. В ограде церкви поставлен памятник основателю города — Берингу, и железная колонна с каким-то аляповатым украшением хранит память этого знаменитого, отважного мореплавателя. Другой памятник — Лаперузу стоит на Никольской горе, знаменитой своей геройской обороной Петропавловска в 1854 году[82].
Эпоха крымской кампании была славным временем в жизни Камчатки: здесь мы победили сильного противника и заставили его с позором отступить.
Когда соединенный англо-французский флот пришел в Авачинскую бухту и приготовился брать Петропавловск, в петропавловской бухте находилось всего только три военных судна. Узнав о приближении неприятельского флота, все жители приготовились к защите. Пушки с кораблей были сняты и поставлены на низкой песчаной косе, разрезающей петропавловскую бухту. И лишь только флот союзников приблизился к городу, его встретил сильный огонь. Неприятель должен был отступить и укрылся за Никольской горой. Незначительная по количеству горсть храбрецов Петропавловска решила защищать город до последней капли крови и наскоро возвела две батареи: одну на Никольской горе посредине ее, другую на западе от Петропавловска, где большая лагуна впадает в море и где берег удобен для высадки. Первая батарея была хитро закрыта срубленными зелеными ветками и обманула внимание противника. Но лишь только он высадил здесь свой десант, зеленая маска с пушек упала и союзников встретил град картечи. Неприятель отступил и решил брать город с запада, но и здесь, когда он высадился у устья лагуны, его снова встретил страшный огонь. Видя, что с открытого места города им не взять, союзники высадились под Никольской горой и, пользуясь защитой леса, забрались на нее. Они уже вошли на вершину горы и открыли огонь по Петропавловску, но не заметили, как русские по лесу незаметно подобрались к ним. Отважные защитники Петропавловска храбро бросились на врагов, смяли их и сбросили вниз. В этой страшной стычке погибло семьсот человек союзного войска.
82
Памятник французскому мореплавателю Ж.-Ф. Аапреузу (1741—1788), посетившему Петропавловск в 1787 г., был изготовлен и установлен по просьбе правительства Франции в 1843 г. и поставлен на перешейке между Никольской и Сигнальной сопками. В 1854 г. он пострадал от огня кораблей англо-французской эскадры. В 1881 г. памятник был восстановлен по инициативе камчатского окружного врача Б.И. Дыбовского. К началу XX в. новый памятник также обветшал, и моряками крейсера «Забияка» был создан новый монумент, в советский период перенесенный в центр города и сохранившийся до наших дней.