Лесоев отлично понимал, что человек, выполняющий такую работу, как он, сам должен быть примером моральной чистоты и дисциплинированности. Он никогда не шутил, и поэтому его невозможно было понять неправильно, нельзя было упрекнуть в легкомыслии.
У него, безусловно, тоже был свой маленький мирок с волнениями и переживаниями, симпатиями и антипатиями. Но, крайне сдержанный, Лесоев никогда никому не открывал своей души. Он занимал маленькую комнатушку в жилом доме работников райкома, и, кроме пожилой уборщицы, которая раз в неделю мыла у него полы, никто не переступал его порога. Никто не знал также, из каких книг состоит его библиотека, что его интересует и чем он занимается в свободное время. Да и свободного времени у него оставалось мало. Он мог легко пропустить новый фильм или спектакль, но никогда не пропускал собрания или заседания, если долг подсказывал ему присутствовать там. Обычно он допоздна сидел над бумагами в кабинете, совершенно не считаясь со своим временем. Знали, что у него где-то есть мать и брат. Матери он аккуратно посылал деньги и поздравления по праздникам, но сам к ним не ездил, и они его не навещали.
Лесоев пробыл в колхозе два дня. За это время он успел выяснить все, что считал необходимым. Он узнал даже то, что Иивана Кауронен, когда-то помогавший семье погибшего друга и воспитавший Ларинена, отнесся к нему на этот раз очень холодно. Правда, старик не захотел давать Лесоеву никаких объяснений, но все было и так понятно: прожив всю свою жизнь честно и безупречно, старик не мог не осудить Вейкко за недостойное поведение.
Основной материал все же надо было собирать в городе. И Лесоев вернулся туда. Его длинная фигура стала часто появляться в стройуправлении. Папка с надписью «Дело Ларинена» разбухала с каждым днем.
Однажды утром, когда старший прораб пришел на работу, как всегда, без нескольких минут девять, Нина Степановна сказала ему, понизив голос:
— Послушай, Вейкко, что этому Лесоеву нужно? Почему он все время расспрашивает о тебе? Я просто не знаю, что и отвечать.
До Ларинена уже дошли слухи, что инструктор собирает о нем сведения. Таинственность Нины забавляла его. Он засмеялся:
— Вот и хорошо, что расспрашивает. Недаром говорится: узнай — потом стегай, чтобы знала спина, какая вина. — Потом добавил серьезно: — Ему надо помогать — честно и прямо отвечать на все вопросы.
Она недоуменно пожала плечами и сказала еще тише:
— Чего не заходишь ко мне посидеть вечерком? Ты же обещал. Сыграли бы на гитаре, чайку попили, а может, чего-нибудь и покрепче. Иногда вечера такие длинные, хоть плачь от скуки.
— Да все некогда. Зайду как-нибудь, — ответил он рассеянно.
В управлении начался обычный трудовой день. Вскоре появился Няттинен. Кивнув всем, он прошел в кабинет и плотно закрыл дверь. Немного погодя пришел Лесоев. Ни на кого не взглянув, он сухо поздоровался и большими шагами прошел в кабинет начальника. Вскоре туда вызвали и Ларинена.
— Как ваше здоровье, Вейкко Яковлевич? Как отдохнули? — заговорил Няттинен. Не дождавшись ответа, он предложил: — Будьте добры, пройдите сейчас на стройку. Попросите сюда Надежду Павловну, а сами пока посмотрите там за работами. Надежда Павловна задержится часа на два.
— А здесь мое присутствие нежелательно?
Лесоев теребил тесемки папки. Няттинен смутился:
— Да вообще-то…
Вейкко вышел. Он понимал, почему его отсылают на стройку. Его стол стоял так близко от дверей кабинета начальника, что он мог нечаянно услышать, о чем там будут говорить.
«И к чему эта таинственность?» — думал он огорченно. Зная, что Лесоев занимается вопросом, лично его касающимся, он думал, что инструктору было бы куда легче поговорить и с ним самим, поговорить честно и откровенно. Он бы ему все выложил, ведь ему абсолютно нечего скрывать.
В работе Ларинена бывали, конечно, ошибки и недостатки. Он признавал и признает это. На будущее он смотрел оптимистически. За годы работы в стройуправлении он накопил немалый опыт, который поможет ему в дальнейшем избежать многих ошибок. Большие надежды Вейкко возлагал на нового прораба, Надежду Павловну, которая показалась ему способным, честным и любящим свое дело работником.