Вернувшись на строительную площадку, она услыхала веселый голос Ондрея Лампиева:
— Разрешите поздравить с повышением! Я уже давно ожидал этого.
— Меня не с чем поздравлять, — спокойно ответила Надя.
Но он возразил:
— С таким повышением можно и поздравить.
Ондрей был единственным, кто заговорил с Надей. Когда девушка поднялась на мостики к Ниеминену, она заметила, что рабочие как-то странно молчат. Даже Володя, который всегда дружески улыбался Наде, сейчас, едва завидев ее, повернулся к ней спиной и с-такой силой шлепнул раствор о кирпичи, что во все стороны полетели брызги. Надя несколько минут постояла возле него, но юноша как будто не видел ее. «За что он мог обидеться»? — недоумевала Надя. Она не сделала ему ничего плохого, даже, наоборот, недавно посоветовала бригадиру перевести Володю на кладку наружных стен, потому что эта работа намного сложнее и ответственнее, чем кладка внутренняя.
Она подошла к бригадиру. В своем грубом рабочем переднике, согнувшийся за работой, он казался еще старше и сгорбленнее, чем обычно.
— Как идет работа? — спросила Надя, чтобы завязать разговор.
— Нитшево, — буркнул старик и, не обращая на нее внимания, направился за чем-то в другой конец стройки.
Надя подождала немного, но Ниеминен не возвращался. И вдруг она почувствовала себя совершенно одинокой среди этих безмолвных людей. На душе стало горько и обидно.
Решительным шагом Надя направилась обратно к Володе, но он упорно не замечал ее. Она тронула его за рукав и тихо спросила:
— Володя, что здесь случилось?
— А что здесь должно было случиться? — переспросил он, избегая смотреть Наде в глаза.
— Почему все молчат, как будто сердятся на меня?
Ничего не ответив, он еще ниже склонился над работой. Но Надя настойчиво требовала объяснения. Подошел Ниеминен и сказал Володе по-фински:
— Чего она у тебя допытывается? Ты лучше спроси у нее прямо, зачем она Ларинену яму копает? Каких чинов добивается? Молода еще. Или у ней вовсе совести нет?
— Что он говорит? — спросила Надя у Володи.
Он стал сбивчиво переводить слова бригадира, стараясь передать их в более мягкой форме.
— Ты, парень, не перевирай, — взорвался Ниеминен. — Тут и другие по-русски понимают. Спроси прямо, как я велел, что, мол, «потшему» и так далее…
Делать было нечего. Володе пришлось перевести слово в слово.
Надя вспыхнула. Она посмотрела старику в глаза и твердо сказала:
— Хорошо, что спросили прямо. Я дам вам такой же прямой ответ. Я не копаю Ларинену никакой ямы, а только высказала свое мнение о том, что здесь плохо руководили работами. Ведь вы и сами говорили то же самое. И в этом виноват не только Ларинен. А на его место я не стремилась и не пойду. Теперь вам ясно?
Решительно повернувшись, Надя быстро пошла.
— Куда это она? — спросил Ниеминен.
Надя поняла вопрос без переводчика и на ходу бросила:
— В райком партии.
В райкоме она прошла к Лесоеву. Тот сидел за столом и сосредоточенно писал. Увидев Надю, он оторвался от дел и вежливо предложил сесть.
— У вас что-нибудь новое? — спросил он и прикрыл рукой листок бумаги, на котором только что писал.
— У меня нет ничего нового, — медленно произнесла Надя, отчетливо выговаривая каждое слово. — Я только хочу знать, явилась ли моя докладная о работе стройуправления главным обвинением против Ларинена?
Лесоев был удивлен:
— Простите, но я вас не понимаю.
— Я могу повторить свой вопрос.
Оправившись от смущения, он сухо ответил:
— Мы благодарны вам за вашу помощь. Ничего другого, к сожалению, я вам не могу сказать.
— Но я должна выяснить…
— Разве вы не понимаете, товарищ Карпова, что это является внутренним делом бюро райкома? А вы пока лишь комсомолка. Надеюсь, что вы понимаете меня?
— Мне кажется, с Лариненом поступили несправедливо, если мои выводы были обращены против него, — настойчиво проговорила она.
— Очень жаль, — сухо оборвал ее Лесоев, — но я не могу ничего добавить к сказанному. Прошу извинить, у меня срочная работа…
Она вышла не попрощавшись.
С Кемовым Надя не была знакома, и ей пришлось представиться.
— Слышал, слышал о вас, — приветливо улыбнулся он. — Садитесь, пожалуйста. Как вам нравится наш город? Привыкаете понемногу?
— У меня к вам серьезное дело, — ответила Надя.
— Так, — сказал Кемов, пряча улыбку. — А скажите, вы уже приняли дела?