Из лесу вышел старик с березовым кошелем за спиной. Он остановился и долго смотрел на черные бушующие волны, а потом перевел взгляд на сосну. Было на что посмотреть! Белая борода старика высоко задралась, когда он глядел на верхушку сосны.
— Ты тоже постарела, — сказал старик дереву, как старому знакомому.
Сосна величаво прошумела ему в ответ.
Чуть подальше, где начинался отлогий сосновый бор, на фоне серой осенней природы отчетливо выделялась между деревьями ярко-желтая полоса. Старик еще раз взглянул на своего старого ветвистого друга и медленно зашагал к желтеющей полоске, Там лежали в ряд обтесанные бревна для будущих домов.
Прервав работу, строители окружили старика и забросали вопросами.
— Все живы и здоровы, — ответил он кайтаниемцам, кивнул на бревна и добавил: — Работайте, работайте, день нынче короткий. Поговорим вечером, тогда и гостинцы раздам.
Старик отнес кошель к костру и вернулся к строителям. Понаблюдав несколько минут за работой плотников, он взял у Нийкканы топор и стал объяснять:
— Ты старайся взять подлиннее щепу, вот так. — Старик раз десять ударил вдоль бревна и отделил чуть ли не метровую щепку. — Вот так, теперь можно поплотнее мох наложить, и зимой будет теплее.
— Видать, топор в руках у дяди Ииваны еще крепко держится, — похвалил Ховатта. — Век живи — век учись, Нийккана.
— А с чего бы ему не держаться? Больше полвека из рук не выпускаю, — бодро ответил старик. Он еще несколько минут постоял около Нийкканы и, убедившись, что его советы пошли впрок, отошел к другим.
Когда стало темнеть, Нийккана спросил у бригадира:
— Ты не возражаешь, если я схожу на ночь в деревню? Утром вернусь вовремя.
— Чего ты каждую ночь в деревню бегаешь? — удивился Николай.
К изумлению всех, старый Иивана рассердился на сына:
— А твое какое дело, куда и зачем бегают? У молодых свои бега. На работе ты ему начальник, а вечером пусть люди идут, куда им нужно.
— Уж я-то знаю, куда он бегает, — вспылил Николай.
— Коль знаешь, так помалкивай, — не унимался старик. — На тебя, что ли, он должен смотреть все вечера? Эка картинка! Ты, Нийккана, иди себе на здоровье, да только утром, гляди, чтоб вовремя.
Николай не стал перечить отцу, хотя тот и вмешивался не в свои дела.
Уже совсем стемнело. Все сидели у костра, дымя цигарками и трубками. Неожиданно послышался треск сухих сучьев, и из лесу вышел Кемов. Он был в сапогах с высокими голенищами, в черном пальто и с рюкзаком за плечами. Ларинен встал ему навстречу.
— Захотелось немного подышать свежим воздухом и заодно посмотреть, как вы тут посреди леса город строите, — поспешил Кемов объяснить причину своего появления. Он поздоровался со всеми за руку и присел на бревно.
— Вы пешком? — удивился Ларинен. — Сюда уже и машины ходят.
— Я был по делам в Кайтаниеми, а оттуда — рукой подать. Не знал, что вы сюда идете, а то бы вместе дошли, — обратился он к Ииване Кауронену.
— Как же вы нашли их? — спросил старик.
— Люди рассказали, как идти.
— Сюда трудно попасть, — заметил Ларинен и обратился к Ирине: — Приготовь-ка покушать.
— Это верно, что трудно. Я ведь заблудился, — признался Кемов. — Плутал по лесу около пяти часов. В лесу, как и в жизни, — продолжал он. — Когда заблудишься, сначала душа в пятки уходит. А потом возьмешь себя в руки — и ничего, всегда выберешься на дорогу… Начал я искать ручеек. Каждый ручей течет в какую-нибудь реку, река впадает в озеро. А на берегу рек и озер всегда отыщутся люди. Эту мудрость я вычитал у одного сибирского писателя.
— Каллиойоки длинная, и надо немало пройти, пока встретишь человека, — заметила Ирина.
Ярко пылал костер. Кто-то притащил хвои, чтобы было мягче лежать и сидеть. Они уже успели о многом переговорить, когда старик Кауронен спросил у Кемова:
— Я вот все думаю, как же дальше пойдет жизнь на берегах Сийкаярви?
— А что?
— Послушайте-ка старого человека. — Иивана Кауронен присел. — У нас большой колхоз и хорошие поля…
— И рыбные озера, — добавил Ховатта.
— Верно. Если бы разжечь костер под Сийкаярви да насыпать соли, то получилась бы добрая уха, — согласился старик. — А какие луга! Сена у нас можно накосить на любое стадо.
— Это правда, — поддержал Ларинен. — Если бы у нас начали развивать животноводство…