Черную от смолы лодку мужа подняли высоко на берег, на ремонт. Тогда только она заметила, какой у лодки тупой нос, какая это грубая уродина с разбухшим днищем и зеленой слизью на дне. И она закрыла занавеской окно, из которого хорошо видна была лодка мужа, и не открывала занавеску даже днем.
…Ундозеров сбавил скорость. «Ударник», довольно покачиваясь, словно поглядывая, что нового появилось на знакомом берегу, неторопливо целился боком к причалу. Как и все на этом берегу, причал был новый, и после прошлого рейса к нему успели приколотить перила и привесить толстые баранки старых автомобильных покрышек — кранцы. «Ударник» благодушно чихнул мотором, подошел поближе и потерся боком. Ничего, удобные.
Ундозеров спрыгнул на причал и надежно привязал катер тросом. Его не привяжи — он пойдет гулять по берегу, дай только волю. Он такой, «Ударник».
— Марина, спишь? — спросил он, просунув голову в каюту. — Приехали.
Марина послушно вылезла из-под брезента, прихватила свой узелок и пошла за Ундозеровым, с трудом разминая затекшие ноги, ежась от осеннего неласкового ветра.
— Выпьем чайку, а потом и к начальству. — Ундозеров оглянулся. «Ударник» кивал ему, словно просил долго не задерживаться…
Петр Потапович пришел в контору, как всегда, раньше других. Открыл портфель, сложил папки аккуратной кипой, в том порядке, в каком понадобятся днем.
А дел накопилось много.
Сверху лежала папка со списком рабочих, которых предлагали премировать в канун праздника, как лучших строителей новых поселков.
Петр Потапович решил проверить список, прежде чем он будет представлен на утверждение начальнику и рабочкому. Работа эта ответственная, нужно изучить производственные и анкетные данные, трудовые книжки — словом, все характеристики каждого кандидата на премирование.
Список был далеко не готов.
Ундозеров, например, должен быть в конце списка, а пока почему-то указан в числе первых.
Петр Потапович задумался. Почему Ундозеров? За былые фронтовые заслуги? За них он получил в свое время что полагается. А теперь? Зимой работал на пилораме, летом — капитаном пассажирского катера. Пассажирского, а не грузового. Работу его не измеришь тонно-километрами, даже в рублях не измеришь — рабочих катер возит бесплатно. На пилораме, правда, работал он неплохо. А личные качества Ундозерова? Какое-то легкомысленное ухарство, чуть ли не ребячество, неорганизованность, пожалуй. На собраниях отмалчивается, не поймешь, одобряет, нет ли.
Петр Потапович вывел красным карандашом большой знак вопроса против Ундозерова. Следующий…
Ну, легок на помине, только думал о нем — идет.
Ундозеров шел к конторе с какой-то женщиной. Высокий и прямой, голова закинута слегка, словно он что-то высматривает в облаках. Это вот и есть особенность Ундозерова — такая походка. А ему не восемь и даже не двадцать восемь, чтобы ворон считать. Женщина, наверное, видела неважно, потому что все сутулилась, боялась идти по узким мосткам.
«Кого он еще тащит?» — вздохнул Петр Потапович. В таких организациях, да еще заброшенных черт-те куда, посетителей приходится принимать, когда им вздумается. Петру Потаповичу осталось только закрыть папку с кандидатами на премию. Для видимости он открыл перед собой следующую в стопке — папку с ведомостями.
Посетители долго вытирали ноги в прихожей. Вместе с ними в контору вошла сырая прохлада. Ундозеров поздоровался громко, первый протянул руку. Крепкая у него была рука, мокрая. Женщина остановилась у двери.
— Какими судьбами! — Петр Потапович невольно улыбнулся беззаботной бодрости капитана.
— Везу груз на Олений. Грузовой-то катер в ремонте. Вот и заехали по пути…
— Ничего себе по пути, — перестал улыбаться Петр Потапович, — двадцать километров крюк. — Он покосился на папку с кандидатами и утвердился в своем вопросительном знаке. «Дисциплина действительно того», — подумалось ему.
Ундозеров пояснил:
— Да вот ей надо было сюда по делу, — он кивнул на попутчицу. — За справкой приехала.
Петр Потапович не знал в лицо всех рабочих стройуправления. Объекты были раскиданы по берегам озера. Он спросил женщину:
— А где и кем вы работаете? Какую справку?
— Да не она, муж работал у нас. — Ундозерову стало неудобно перед Мариной. — На грузовом катере работал, Ватанен фамилия…