Я сказал, что у меня есть желание написать о молодых специалистах сельского хозяйства.
Он на некоторое время задумался и затем сообщил:
— Молодые специалисты у нас есть.
Открыв ящик письменного стола, Толванен вынул аккуратно сшитую папку и, перелистывая бумаги, спросил:
— Каков ваш замысел? Положительный или отрицательный пример? Или то и другое?
Я не думал о четких границах очерка и ответил, что меня интересует и то и другое.
— Хороший агроном в колхозе «Заря» — О. Дронова. Много бывает в поле, инициативная, ведет большую работу по пропаганде агротехники, пользуется уважением. Мы ставим ее в пример в масштабе всего района. Кстати, в сегодняшнем номере районной газеты пишут о ней.
Он взял газету и протянул мне.
— Только не умеют у нас писать. Нельзя так о живом человеке: «Проявляет большую активность в общественной работе». В чем эта активность проявляется? Надо конкретнее.
Я пробежал глазами небольшую статейку и мысленно согласился с ним: таким канцелярским языком нельзя писать о человеке.
— Можете взять газету, — сказал он и снова заглянул в папку. — Как резко отрицательный пример можно рекомендовать зоотехника колхоза «Восход» Севрикову.
— А яснее?
— О ней можно много говорить. Не проходит ни одного районного совещания по сельскому хозяйству, чтобы не склоняли ее фамилии. Работала в райсельхозотделе, но не оправдала доверия. Послали ее в колхоз, с соответствующей характеристикой, конечно. Но и там не уживается. Работает плохо, оторвалась от масс. Критикуют ее на каждом собрании, но критику она не воспринимает, не любит. — Он помолчал. — Да, не пользуется Севрикова доверием. Есть данные, что она и в институт попала только потому, что отец занимает видный пост.
— Давно окончила?
Толванен потянулся к маленькому столику и нажал кнопку. Вошла секретарша.
— Зайдите к Елене Ивановне и принесите личные дела агронома Дроновой и зоотехника Севриковой.
Посмотрев личные дела, Толванен удивился:
— Интересно: та и другая окончили один и тот же институт и в одно время… Только разные факультеты.
Поинтересовавшись подготовкой к севу в районе, я поблагодарил Толванена и вышел. От реки тянуло прохладой. Ветер доносил со стороны леса терпкий запах смолы. На берегу громко перекликались ребятишки. Я подумал, что скоро мой отпуск, а о путевках еще ничего не слышно. Потом я заставил себя думать о беседе с Толваненом. Он натолкнул меня на интересную мысль: два специалиста, вместе учились, одновременно окончили институт, работают в одинаковых условиях, а к делу относятся по-разному. Но… надо докопаться до причин! Или можно написать зарисовку об агрономе и фельетон о зоотехнике…
На следующий день я доехал на попутной машине до одной из деревень колхоза «Восход». До правления оставалось еще километра три.
Снег на дороге уже растаял, но мерзлая земля еще плохо впитывала воду. На полях стояли лужи. На открытых местах влажный ветер гнал по лужам мелкую рябь. Под ногами чавкало густое месиво глины. На обочине дороги одиноко стояла застрявшая грузовая машина. Шофер, по-видимому, пошел в деревню за помощью.
По дороге впереди меня, бойко перепрыгивая через лужи, шла девушка в черном пальто и маленьких испачканных грязью сапожках.
Я догнал девушку и спросил, где правление колхоза. Она показала рукой вперед и ускорила шаги, явно не желая вступать в разговор. Следом за ней я вошел в правление — старый карельский дом с высоким крыльцом.
В правлении стояла тишина. Счетовод и еще какая-то женщина ответили на приветствие, не отрываясь от работы. На вопросительный взгляд моей спутницы счетовод изрекла:
— Ваш отчет еще не готов. Зайдите под вечер.
Девушка нахмурилась, потопталась на месте и вышла.
Я спросил, где председатель. Оказалось, он утром уехал в районный центр и вернется только под вечер. Я поинтересовался животноводческой фермой. Выяснилось, что она там, откуда я только что пришел.
Пришлось отправляться в обратный путь. И снова впереди меня шла моя недавняя спутница. Значит, она должна была пройти шесть километров по грязной дороге только для того, чтобы услышать сухо брошенную фразу: «Ваш отчет еще не готов, зайдите под вечер».
Вернувшись в деревню, я отправился на скотный двор. Он размещался в старом, построенном еще до войны помещении. Однако неподалеку строилось новое.
Заведующий молочнотоварной фермой — маленький старик с клинообразной рыжей бородкой, в тулупе, подпоясанном ремнем, бойко двигался по проходу и с удовольствием рассказывал о своем хозяйстве. После войны на ферме сооружены водопровод, электрический насос, автоматическая подача воды, точнее — не совсем автоматическая. Коровы сами «управляют» механизмом включения и отключения воды. Они нажимают на пластинку мордами, когда хотят пить. Из кухни в коровник по подземным трубам поступает теплая вода. Во дворе стоят машины по очистке и измельчению корма.