— Я тебе оботру! — погрозил отец. — Одевайся!
Сын торопливо оделся. Теппана снял полушубок, пихнул его в угол и устало опустился на стул рядом с жарко натопленной печкой. Иван Павлович поднял его шубу и повесил на гвоздь, потом стал неторопливо раздеваться. Придирчиво осмотрев стены, спросил:
— А тепло держится?
— Знаешь, новый дом… — неопределенно ответил сын. — Первое время было трудно заниматься ночами. Туатто, я ведь сдаю заочно за третий курс лесного техникума.
— Молодец! — сдержанно похвалил отец. Он развязал рюкзак и выложил на стол рыбник, калитки, масло.
— Это тебе мать послала!
Сын поднял на стол кипящий самовар, потом спросил у отца:
— Как, туатто, в магазин сбегать? Согреться вам с дороги…
Теппана воскликнул, потирая руки:
— А мороз-то какой! Тут одним чаем, верно, не согреешься.
— Сбегай, — согласился отец. — Только учти: тебе самому водки не дадим.
Когда они сидели уже за столом, охмелевший после второй рюмки Теппана говорил:
— Значит, скоро депутатом будешь, Ховатта? Я всегда говорил твоему отцу: «Ховатта выйдет на широкую дорогу!»
— Ничего этого ты не говорил! — буркнул отец.
— Что ты, как не говорил! А ты, Ховатта, не робей. Будь смелее. Когда поедешь на сессию, я тебе все расскажу, как с начальством вести себя. Я-то знаю эти дела! Я на Всекарельском совещании сельского актива был, вот куда добрался! Тогда еще министров не было, а я у самого наркома сидел, вот так, как мы с тобой. Он со мной за руку поздоровался, на мягкое кресло усадил и давай расспрашивать: как там, мол, в деревне? И я ему всю правду про крестьянина карельского рассказал. Колхозов тогда и в помине не было, а я ему говорил: мы, бедные крестьяне, за то, чтобы вместе жить. Когда я стал уходить, он меня поблагодарил за умные советы, до дверей проводил, за руку попрощался. А потом…
— А потом ты и в колхозе привык на кресле сидеть и сказки рассказывать, — прервал его старший Лампиев. — Вот и перестали посылать тебя к наркомам.
— Я человек больной! — с упреком ответил Теппана. — Даже справку могу достать. — Повернувшись снова к молодому Лампиеву, Теппана продолжал: — Учти, Ховатта, начальство любит, когда ты активность свою имеешь. Станешь говорить, не робей, продумай речь, чтобы складно вышло. Постарайся угадать, как начальство думает, так и говори. А ты, ходят слухи, мастера не слушаешь.
Отец прервал старика, обратившись к сыну:
— А ну-ка, расскажи, что у тебя с мастером?
— Уже и в деревне известно? — удивился сын.
— Потому я и пришел сюда. Ну, расскажи!
— Пусть не перебрасывают меня с делянки на делянку! — с юношеской запальчивостью вырвалось у сына. — Я ему не футбольный мяч.
— И нечего ему командовать будущим депутатом, так? — Отец посмотрел на сына угрожающе.
— Да ты ведь не знаешь, туатто, в чем дело.
— А вот сегодня узнаем. Оденься, пойдем к мастеру!
— Зачем к нему? Он тебе ска-ажет…
— Ты перестань говорить таким манером! — отец повысил голос. — Я с твоим мастером работал, когда тебя еще на свете не было. У него ты учиться должен, а не капризы выкидывать!
Мастер Петриев, высокий, чуть сутуловатый, медлительный в движениях мужчина, поднялся им навстречу с низкой скамейки.
— Вот это новость! Ты ли это, Иван Павлович? Марина! — крикнул он жене. — Угости-ка быстренько чем-нибудь повкуснее. Иван Павлович пришел, старый друг.
— Угощаться будем в другой раз, — возразил старик Лампиев, садясь на стул. — Я по делу пришел. Что он у тебя натворил? — с ходу спросил Иван Павлович, кивнув на сына, который в нерешительности топтался у дверей.
Мастер замялся:
— Не будем теперь об этом… Все уладится.
— Нет! Я с тем и пришел, чтобы уладить.
Мастер растерянно посмотрел на юношу. Отец распорядился:
— Иди-ка, Ховатта, погуляй малость. Мы тут без тебя договоримся.
Сын вышел. Мастер начал издалека:
— Он хороший тракторист.
— Не в этом дело, — перебил отец. — А что он капризничает?
— Он по полторы нормы выполнял.
— А теперь, значит, не выполняет?
— Ему попала непосильная делянка — ухабы, камни, болото. На той делянке уже два трактора сломали. Вот я и решил перебросить на это место старого, опытного тракториста Белкова с другой делянки. Ты не знаешь Белкова? Он уже три года работает трактористом. Его только что приняли в партию.
— А Ховатта куда?
— Туда, где работал Белков. Там место ровное, заготовленной древесины много. Работа пойдет, как песня…
— А он не хочет?