Прокурор. Вы не осведомились о причине шума?
Свидетельница (равнодушно). Я решила, что это как-то связано с собаками.
Прокурор.Что произошло дальше?
Свидетельница.Я проснулась в три часа ночи.
Прокурор.Что вас разбудило?
Свидетельниц а. Я услышала выстрел.
Прокурор.А до этого момента вы спали?
Свидетельница.Вероятно, дремала, потому что я расслышала его очень отчетливо. Я ни минуты не сомневалась, что это именно выстрел. Несколько минут я лежала, прислушиваясь, после чего спустилась вниз узнать, все ли в порядке.
Прокурор.Почему вы не позвали брата или каких-нибудь других мужчин?
Свидетельница (насмешливо). А зачем? Я решила, что, вероятно, это браконьеры, поэтому не видела никакой необходимости поднимать шум в такой ранний час.
Прокурор.Выстрел был произведен недалеко от дома?
Свидетельница.Казалось, что да, хотя это трудно определить; когда просыпаешься от громкого звука — он всегда кажется очень громким.
Прокурор.Он мог быть произведен в доме или в оранжерее?
Свидетельница.Нет, он донесся с улицы.
Прокурор.Значит, вы одна спустились вниз. Вы очень смелы, мисс Мэри. Вы сразу спустились?
Свидетельница.Не совсем. Я думаю, прошло несколько минут; потом я надела туфли на босу ногу, коверкотовое пальто и шерстяную шапочку. Наверное, прошло минут пять после выстрела, прежде чем я вышла из комнаты. Я спустилась вниз и прошла сквозь бильярдную в оранжерею.
Прокурор.Почему вы пошли именно таким путем?
Свидетельница.Потому что так было быстрее, чем снимать запоры с парадной или задней дверей.
В этот момент присяжным передается план охотничьего домика в Ридлсдейле. Это вместительное двухэтажное здание в простом стиле, сданное его нынешним владельцем мистером Вальтером Монтегю на сезон лорду Денверу. Сам мистер Монтегю в настоящее время находится в Соединенных Штатах.
Свидетельница (продолжая). Подойдя к дверям оранжереи, я увидела на улице мужчину, который стоял, склонившись над чем-то. Когда он поднял голову, я, к собственному изумлению, узнала брата.
Прокурор.А что вы подумали до того, как он поднял голову?
Свидетельница.Затрудняюсь сказать — все это произошло так быстро. Наверное, я подумала, что это грабители.
Прокурор.Его светлость поведал нам о вашей реакции. «О Господи, Джералд, ты убил его!» — воскликнули вы. Чем была вызвана эта фраза?
Свидетельница (бледнеет). Я решила, что мой брат натолкнулся на грабителя и выстрелил в него в целях самозащиты, — наверное, так, если я вообще в этот момент о чем-нибудь думала.
Прокурор.Вполне понятно. Вам было известно, что у герцога есть револьвер?
Свидетельница.О да.
Прокурор.Как вы поступили дальше?
Свидетельница.Брат велел мне вернуться в дом и позвать на помощь. Я постучала к мистеру Арбатноту и мистеру и миссис Петигру-Робинсонам. Потом у меня внезапно закружилась голова, и я вернулась в свою спальню за нюхательной солью.
Прокурор.Одна?
Свидетельница.Все вокруг бегали и кричали. Я не могла вынести этого… я…
Тут свидетельница, до этого момента дававшая показания очень спокойно, хотя и тихим голосом, потеряла самообладание и была выведена из зала с посторонней помощью.
Следующим был вызван Джеймс Флеминг, камердинер. Он помнил, что доставил письма в Ридлсдейл в 9.45 в среду вечером. Три или четыре письма он отнес герцогу в оружейную комнату. Однако он не мог вспомнить, была ли наклеена на одно из них египетская марка. Он не собирал марки; его хобби было автографы.
Потом показания давал достопочтенный Фредерик Арбатнот. Он поднялся в свою комнату вместе со всеми около десяти. Он слышал, как позднее поднялся Денвер — насколько позднее, он не мог сказать — он в это время чистил зубы. (Смех.) Конечно, он слышал громкие голоса и ссору, происходившую по соседству в комнате и в коридоре. Он слышал, как кто-то, топоча, кинулся к лестнице. Он высунулся в коридор и увидел Денвера. «Эй, Денвер, в чем дело?» — спросил он. Что ответил герцог, он не разобрал. Потом Денвер ушел в свою спальню и прокричал из окна: «Послушайте, не будьте ослом!» Вид у него действительно был очень сердитый, но достопочтенный Фредди не придал этому значения. На Денвера время от времени находило, и это ровным счетом ничего не значило. Больше шума, чем дела, — так он считал. С Каткартом был плохо знаком, относился к нему нормально — нет, не то чтобы тот ему нравился, но ничего дурного он сказать о нем не мог. Боже милосердный, конечно же, он никогда не слышал о том, что тот был шулером. Естественно, он не занимался специально выяснением, но странно было бы полагать, что люди должны заниматься этим. Однажды он присутствовал в Монте-Карло, когда там в одном клубе начался скандал, но лично он даже ничего не заметил. Ничего особенного в отношениях между Каткартом и мисс Мэри он припомнить не может. Впрочем, он вообще не наблюдателен; так что, если что-то и было, он мог не обратить внимания. Он не любит совать нос в чужие дела, поэтому и в ссору между герцогом и Каткартом не стал вмешиваться. Просто лег в постель и заснул.
Прокурор.Вы слышали еще что-нибудь той ночью?
Достопочтенный Фредерик. Ничего, пока меня не разбудила малышка Мэри. Тогда я спустился вниз и застал Денвера в оранжерее, отмывающим лицо Каткарта. Я поспешил ему на помощь. Понимаете, мы решили смыть грязь и гравий с его лица.
Прокурор.Вы не слышали выстрела?
Достопочтенный Фредерик. Ни звука. Но я сплю довольно крепко.
Полковник и миссис Марчбэнки ночевали в комнате над кабинетом, который в основном использовался как курительная комната. Оба одинаково пересказали разговор, который состоялся у них в половине двенадцатого. Полковник был уже в постели, а миссис Марчбэнк села написать несколько писем. Они слышали голоса и топот ног в коридоре, но не обратили на это особого внимания. Крики и беготня не были чем-то неожиданным в этой компании. Наконец полковник сказал: «Ложись, дорогая, уже половина двенадцатого, а мы завтра рано отправляемся. Ты будешь не в форме». Его замечание было вызвано тем, что миссис Марчбэнк была заядлой охотницей и всегда носила сама свое ружье наравне с мужчинами. «Иду», — ответила она. «Ты единственная грешница, которая жжет масло, — у всех свет уже погашен», — заметил полковник. А миссис Марчбэнк возразила: «Нет, герцог еще не лег: я слышу, как он ходит в кабинете». Полковник Марчбэнк прислушался и тоже различил его шаги. Ни тот, ни другая не слышали, как герцог поднялся. Больше никакого шума ночью они не слышали.
Мистер Петигру-Робинсон давал показания с явной неохотой. Он и его жена легли в десять. Они слышали ссору с Каткартом. Опасаясь неприятностей, мистер Петигру-Робинсон приоткрыл дверь в тот самый момент, когда герцог говорил: «Если вы еще раз осмелитесь обратиться к моей сестре, я переломаю вам шею» — или что-то в этом роде. Каткарт бросился вниз по лестнице. Герцог был весь красный. Он не заметил мистера Петигру-Робинсона, обронил несколько слов мистеру Арбатноту и ушел в свою спальню. Мистер Петигру-Робинсон выбежал в коридор и обратился к мистеру Арбатноту, сказав: «Послушайте, Арбатнот», но тот очень грубо захлопнул дверь прямо у него перед носом. Тогда он подошел к комнате герцога и позвал его: «Послушайте, Денвер». Герцог распахнул дверь и вышел в коридор, даже не обратив на него внимания. Он целеустремленно спустился вниз, и мистер Петигру-Робинсон услышал, как Денвер дает распоряжения Флемингу оставить дверь в оранжерею открытой. Затем герцог снова поднялся наверх, и мистер Петигру-Робинсон опять попытался к нему обратиться, спросив: «Денвер, в чем дело?» Герцог ничего не ответил и решительно захлопнул за собой дверь. Однако позднее — а если быть точным, то в половине двенадцатого — мистер Петигру-Робинсон услышал, как дверь в комнату герцога снова открылась, после чего послышались его осторожные шаги по коридору. Ванная комната и туалет находились в его конце коридора, и ему кажется, он бы слышал, если бы туда кто-нибудь вошел. Он не помнит, чтобы кто-нибудь возвращался. Перед тем как заснуть, он слышал, как его походные часы пробили двенадцать. Он уверен, что открывалась дверь именно герцога, так как петли у нее скрипели особым образом.