Ворота клиники открылись, из домика вышел Никоненко, застегивая на ходу пиджак.
– Я сейчас! – крикнул он.
Сергеев попытался поудобнее перехватить тело, потащил его из машины:
– Давай быстрее!
Никоненко подбежал, взял водителя «девятки» за туловище:
– Куда его ранило? Еще кровью выпачкаться не хватало.
– Не видел, – ответил Сергеев.
Куда же его? Сергеев вздрогнул. Запах. В машине не пахло кровью. Немного бензином, чем-то кисловатым. Порохом. В машине еле слышно пахло порохом.
Сергеев не успел ни выпрямиться, ни бросить раненого. Расслабленное до этого тело вдруг напряглось и словно бы взорвалось в движении.
Никоненко отлетел от машины и замер неподвижно. Горло Сергеева словно сжала петля, в лицо ткнулось что-то твердое, остро пахнущее порохом. Ствол, понял Сергеев.
– Не нужно дергаться, – сказал водитель, – внимательно посмотри на пистолет. Что там у него на стволе?
Тиски на горле у Сергеева немного ослабли.
– Глу… глушитель.
– Вот именно – глушитель. Как ты думаешь, почему я просто не перестрелял вас двоих?
Сергеев закашлялся.
– Правильно, я не хочу вас убивать.
Никоненко завозился на земле. Нападавший, увлекая за собой Сергеева, приблизился к Никоненко и ударил рукоятью пистолета за ухо.
– Хорошо у тебя приятель удары держит. А ты как? У меня есть предложение – давай посотрудничаем. Обещаю, всего минут на тридцать. Никто даже не узнает. Идет?
Сергеев прохрипел что-то утвердительное.
– Отлично. Сейчас ты поднимешь своего приятеля с земли, чтобы он у нас не схлопотал пневмонию, и мы все вместе отправимся в ваш уютный домик. Возражений нет?
Шутник, почти беззлобно подумал Сергеев. Ему легко вот так выпендриваться с пистолетом в руках. В любой момент… Сергеев вздохнул. В любой момент он может просто нажать на спуск и…
Только в этот момент Сергеев вспомнил о своем пистолете, но мысли выхватить его не возникло.
– Кстати, – сказал нападавший, – я чуть не забыл. Достань, пожалуйста у своего напарника пистолет. Только аккуратно, не торопясь.
Сергеев наклонился над Никоненко.
– Без глупостей. Не будем устраивать соревнования в скорости.
– Вот. – Сергеев не оборачиваясь протянул через плечо пистолет.
– Теперь – свой. Очень хорошо. Теперь пойдем греться.
Сергеев взвалил Никоненко на плече и пошел к домику. Пока усаживал его на пол возле стены, нападавший извлек из видеомагнитофона кассету:
– С этим что будем делать? Компромат, как никак. Ну ладно, это потом. Сейчас мы поболтаем.
Сергеев старательно рассматривал свои ноги и пол под ногами. Только не смотреть ему в лицо. Не смотреть. Тогда еще может быть шанс. Шансик остаться в живых.
– Сейчас мы поиграем в вопросы и ответы. Вот если бы я хотел узнать, кто за последний час въезжал на вверенную вам территорию, ты бы мне подсказал?
– Краб. Только Краб. Минут сорок назад въехал.
– И?
– И уехал минут пятнадцать. Двадцать. – Сергеев не знал куда деть дрожащие руки. Только не в карманы. Этот парень держал пистолет в опущенной руке, Сергеев видел ствол, покачивающийся в такт разговора. Только не делать резких движений.
Наконец Сергеев сунул руки подмышки.
– Так, – сказал нападавший, – а что, Краб приезжал один?
– Один, с водителем. Приезжал один с водителем. Я выходил смотреть.
– Приезжал – один, – с нажимом констатировал собеседник, – а уезжал?
– Не знаю.
– Что?
– Правда, не знаю.
– Хочешь сказать, что не осматривал машину на выезде? А мне говорили, что это приличная клиника. Что ж так? Нехорошо.
– Это… – Сергеев облизнул губы, – это… ну это был ведь Краб…
– И тут все делается по блату… Печально.
Сергееву показалось, что пол уходит из-под ног.
– Ну ладно, – наконец сказал нападавший, – а вот если бы мы захотели узнать, что Краб делал в клинике, что бы нам нужно было для этого сделать?
– А, можно позвонить. На пост, в корпусе. Он туда ездил.
– Прекрасно. И кто из нас будет туда звонить?
– Я. Я позвоню! – Сергеев торопливо шагнул к пульту.
– Только спокойно. На дворе ночь, все полусонные, всем хочется спать.
– Да-да… Понял.
– Очень хорошо.
Сергеев несколько раз не мог попасть по кнопкам телефона, застонал. На глаза попала кнопка тревоги. Красная кнопка тревоги. Всего лишь пошевелить рукой и там, в глубине клиники зазвучит сигнал.
А тут. Тут прозвучит негромкий выстрел из пистолета с глушителем, и охранник Андрей Сергеев умрет на работе.
– Да? – наконец-то дозвонился.
– Привет! Это Сергеев.
– Не спится?
– Нет, – Сергеев покосился на пистолет, – мы тут с Мишкой поспорили, зачем это Краб приезжал.
– Не поверишь.
– Поверю, – Сергеев сглотнул, – зачем.
– Мне по яйцам въехал, Игорька отмудохал.
– И все?
– А что – мало? Игорь вон считает, что многовато сделал.
Сергеев несильно постучал кулаком по пульту. Что же он там плетет?
– Так он за этим приезжал? Никого не забирал?
– А ты что, в машину на выезде не заглядывал?
– Не успел. Мы тут решали, кому из нас к Крабу за пиздюлями выходить, – с злостью сказал Сергеев.
В трубке засмеялись.
– Настроение у тебя хорошее, Макс, хоть и по яйцам получил. Что так?
– Меня Краб к себе в группу позвал. Так что я с завтрашнего дня увольняюсь отсюда.
– Поздравляю. Так забирал кого-нибудь Краб?
– Двоих из инфекционного отделения. Гепатитчиков. Своих людей, того, что с Нового года у нас, и Никиту Клоуна.
– Точно?
– Точно. Да что ты в самом деле волнуешься?
Сергеев сжал кулак:
– Не волнуюсь, на всякий случай просто решил узнать. Мало ли, вдруг завтра спросят, за чем приезжал Краб. Мне в отличие от тебя, работу не предлагали. Пока.
– Пока, – Сергеев положил телефонную трубку и вытер рукавом вспотевший лоб.
– Да ты артист, – одобрительно сказал нападавший, – вы когда сменяетесь?
– В восемь утра, – автоматически ответил Сергеев и внутри у него все сжалось. Теперь он может просто выстрелить и уйти. Теперь ему Сергеев уже не нужен.
– Как ты считаешь, если начальство твое обо всем узнает, ты долго еще будешь здесь работать?
Сергеев мотнул головой.
– Не долго, – сказал нападавший. –Как тут у вас с учетом видеокассет?
– С обзором периметра?
– Да. Если вдруг эта кассета потеряется, сможешь отбрехаться?
– Да. Смогу. Их смотрят только тогда, когда что-то происходит. Смогу.
– Ага, а у нас сегодня ничего ведь и не случилось. Правда?
– Правда, – охранник говорил торопливо, ему ясно давали понять, что есть шанс остаться в живых. – Ничего не было.
– Только вот твой напарник…
– Он будет молчать.
– Уверен?
– Уверен. Все жить хотят.
– Вот это правильно. Ну хорошо, кассету я забираю. Теперь мы с тобой весело идем к машине. Только пожалуйста, не споткнись. Не нужно нам портить прекрасно проведенную встречу.
Сергеев, прислушиваясь к шагам за спиной, прошел за ворота к белым жигулям, остановился на обочине, демонстративно повернувшись спиной к машине. Он даже пытался молиться, но молитва вышла однообразной. Господи, спаси! Господи, спаси! Господи…
За спиной завелся мотор, машина развернулась. Господи…
– Спасибо за сотрудничество, – сказал водитель, – пистолетик твой и приятеля твоего, я, извини, в кусты бросил. Придется поискать. Спокойной ночи.
Господи, спаси…
– Чуть не забыл – молчание золото. Начнешь его тратить – расплатишься с процентами.
Сергеев стоял, пока звук двигателя не скрылся за деревьями. На лице застывал пот, холодный воздух обжигал легкие, но Сергеев этого не чувствовал.
– Спасибо, – прошептал он, – спасибо…
Минут пять он ползал на коленях в кустарнике, цепляясь костюмом за колючки, пока не нашел пистолеты.
У него хватило сил дойти до пульта, закрыть ворота. Никоненко завозился на полу. Застонал.