А вот если не забудет…
Уши лорда Айвена вновь загорелись – он в который раз представил себя и леди Наину в одной постели. И что он мог бы с ней сделать, поскольку реально боготворит, и вожделеет, словно какой-нибудь юный, вот именно – мечтатель или поэт – свой Идеал!..
Да, воплотить хоть часть этих мечтаний было бы неплохо… Уж он не повторит ошибок сира Вателя!
Не променяет эту женщину ни на одну другую!
Леди Ева изволила вздохнуть.
Затем лорд Дилени почувствовал, как к его спине прижались два тёплых мягких бугорка. Он вспыхнул: уже понял, что это такое, и что последует – вернее, может последовать! – затем! Воображение услужливо подсунуло пред его внутренним взором все эти прелести: и точёный стан, и упругую грудь, восхитительные бёдра, и вожделённое лоно…
Леди Ева проворковала:
– Ах, мечты, мечты… Так занятно… И приятно видеть, как ты меня и вожделеешь… И боишься! (Хе-хе, не угадал. Привязывать не буду.) Но всё равно – переворачивайся-ка на спину.
Лорд Дилени не мог не хмыкнуть:
– Бессовестная ты морда, говоря простыми словами. Не сбивай мне пыл и настрой!
– Не буду. Более того: я даже помогу тебе! Ведь ты, мой рыцарь без страха и упрёка, и правда: выполнил всё то, что обещал. И даже не домогался. Ну, почти!
Лорд Дилени снова почувствовал, как краска заливает шею и лицо: тот, последний, раз , когда он во время пылкого и страстного сна не удержался, и поллюция, пусть и в штаны, состоялась, леди Ева ему простила… Поскольку в главной роли в этом сне была она! Но вот если бы, как она ему «тонко» намекнула, он «приснил» себе кого-то другого – ему бы!.. Точно не поздоровилось.
Хотя лорд понимал, что пока в пределах его видимости и осязания находятся именно эти конкретные прелести, скрытые, или, как сейчас, не скрытые ночной рубашкой или грубым солдатским нижним бельём, думать о другой женщине он попросту не в состоянии! Абсолютно! И леди Ева не может этого не видеть, и не понимать.
Однако сейчас он просто откинулся на подушки, и не без удивления пронаблюдал за собой: как, оказывается, быстро ему можно вернуть «пыл и настрой» всего парой движений нежных пальчиков, и чувственного ротика! И шаловливого язычка!..
О-о!..
Впрочем, особо долго ему наслаждаться в одиночестве не пришлось: восхитительное, и отливающее перламутровым в свете крохотной лампадки перед образами в углу тело оказалось вдруг на его чреслах. Полумрак делал это тело ещё таинственней, ещё привлекательней, заставляя воображение работать в полную силу! Его горячие ладони вдруг схватили, и ещё более горячими ладошками положили на тонкую талию, и чуть ниже, на возбуждающе контрастно широкие бёдра, а в глаза ему вонзился взор двух гигантских и глубоких бриллиантов! Зрачки леди Евы расширились во всю радужку, и казалось, проникают до самого дна его вожделеющей и одновременно боящейся предстоящего, души!
Чёрт, да они воистину бездонны, эти колдовские глаза – как ночное весеннее небо, как затягивающий омут колодца, как!..
Но тут ему стало не до подбора эпитетов. Потому что его красноголового воина направили.
Как раз туда, куда!..
О-о-о!..
«Надеюсь, поглощённые своими делами и проблемами, и, разумеется, страстями, все эти идиоты забыли обо мне. Хотя бы на время. И пусть из-за чёртовой леди Евы я и не могу приблизиться к Эксельсиору, это не значит, что я ничего про происходящее там, или в Клауде, или вообще – в любом месте моей любимой Тарсии и её окрестностях – не знаю.
Знаю, разумеется. Ведь не нужно, чтоб кто-то вслух сказал: лорд Говард потрясён общением с чёртовым Стратфордом, а лорд Дилени вычислил, что тот не человек. Но об этом они с лордом Главнокомандующим, и, скорее всего, с сопровождавшим их лордом Борисом наверняка договорились не сообщать никому. Особенно – умникам из Конклава.
Но об этом и всём прочем я и сам могу отлично догадаться, проследив, что именно послали с последним обозом из казарм – в этот самый Эксельсиор! А именно – бригаду лучших каменщиков, и большое количество кузнечных инструментов. И лучших кузнецов из столичных кузниц.
Собираются, стало быть, наши бравые вояки замуровывать какой-нибудь подземный коридор, ведущий, вероятно, к той комнате, где пытали сира Вателя и леди Рашель, оставив там лишь узкий проход. С тем, чтоб человек туда мог пройти, а вот никакой большой и массивный механизм-«краб» – протиснуться не мог! (Какая чушь. Если будет нужно – думаю, волшебник легко разворошит все эти баррикады. Пусть и с прочными дверями, с запорами, решётками, и замками. Так что всё это – на самом деле подстраховочка от своих же, от людей. Чтоб уж не совались.)