— Да, Ангелина прирождённый организатор, но всё равно никто не сделает эту работу талантливее тебя. Ты вывел эту компанию на космический уровень. Даже Пашка считает, что занял твоё место.
Из Пашки, сына основателя холдинга Дмитрия Савойского, с его сестрой вышла отличная пара. И хоть все разговоры об их свадьбе пока стихли, они наверняка поженятся. И вообще всё будет так, как скажет Данка. Кайрат никогда не сомневался кто в их семье настоящий лидер. И он бы очень хотел сказать, что она вся в него, но с Данкой они были не родные. Кайрат был сыном первой жены Данкиного отца. И после смерти родителей, их растила тётка, которой тоже уже шесть лет как не в живых.
— Как Оксанка? — спросил Кайрат, когда посчитал, что отошёл достаточно.
— Оксанка? — Данка замялась. — У неё всё хорошо.
Она чересчур радостно это выпалила для того, чтобы он не заметил.
— Как у неё с работой? Когда мы последний раз виделись, ей не особо нравилось место, — он тоже произнёс это фальшиво, и тоже знал, что Данка заметила.
— А, всё хорошо. Да, уже всё хорошо. Нашла новую. Платят неплохо. Вроде нравится.
— Ясно, — ответил он. И от того, что каждый из них очевидно думал о своём, повисла натянутая пауза.
И Кайрат спрашивал себя, почему в последнее время он всё вспоминал о ней. Он ждал Данкиного звонка, чтобы что-то узнать об Оксанке. Просто услышать её имя. И не было ничего удивительного, что он про неё спросил — он знает её с детства, они с Данкой лучшие подруги. Но то, как он задал свой вопрос, удивило его самого.
— А то я пытался позвонить, а она недоступна. Возможно, её оператор не принимает международные звонки, — и опять он сфальшивил как флейта и закашлялся, чтобы скрыть неловкость, как старый фагот.
— Кай, — сказала Данка тоном, каким обычно сообщают печальные новости. — Не в операторе дело. Она сменила номер и просила новый тебе не давать.
— Ясно, — как бы беззаботно ответил он.
— Я думаю, ты понимаешь, что… — начала она пояснять.
— Дан, — перебил он грубо. — Я всё понимаю. Не надо. Нет, значит, нет. Не будем об этом.
— Хорошо, — вынуждено согласилась она.
Разговор не клеился. Опять повисла пауза. И опять он хотел спросить всё ли у неё в порядке, хоть и прекрасно помнил, что уже спрашивал об этом.
— Ладно, — сказала сестра. — Привет, твоей Бобби, или Робби, или как там ты её зовёшь. Пока!
— Давай! — согласился он и нажал «отбой».
Робби, Бобби. Это он, твою мать, Добби! И Добби ни хрена не свободен!
Он на всякий случай всё же набрал старый Оксанкин номер. Недоступен.
Захотелось швырнуть этот бесполезный телефон в пруд. Нет, захотелось самому нырнуть в эту зелёную воду. Утопиться в этой тоске. Он должен поговорить с Оксаной!
Услышать её голос, увидеть, прикоснуться, обнять, вдохнуть запах её волос… нет, так далеко он не загадывал. Он решил жениться и отпустил её. Он никогда её и не держал, ничего не обещал, не обнадёживал, но она всё равно ждала, всё равно любила его и всегда открывала ему двери.
И он возвращался снова и снова. Как пчела в улей. И где бы не кружил, не жужжал, не махал крылышками, уставший, измученный, злой, изломанный, он полз к её дому, или набирал её номер, чтобы получить ровно то, в чём нуждался: в холод — тепло, в жажду — глоток воды, в потёмках — лучик света, в тоске — поддержку.
— Звонила сестра, — сообщил он Роберте. — Мне надо вернуться. Дела требуют моего присутствия.
— Хорошо, — безмятежно ответила она, растирая мягкий грифель пальцем, отчего на бумаге появилось грязное пятно. — Заказывай билеты. Надо, значит, вернёмся.
— Нет, — ответил он слишком поспешно. — Тебе не обязательно прекращать свои уроки.
— Но мы же теперь вместе, — ответила она тоном, не терпящим возражений, и посмотрела на него строго, как веган на человека, тянущего руку к ветчине. — Значит, вместе и вернёмся.
— Роб, мы не пара, — уверенно возразил Кай.
Карандаш выпал у неё из рук и глаза медленно, но уверенно начали заполняться слезами.
— Кай, я люблю тебя. Я что-то сделала не так? Где, скажи? Флиртовала с этим старым пнём? Кай, пожалуйста! — она вцепилась в его руку. — Пожалуйста, не бросай меня! Второй раз я этого не вынесу.
— Роб, прошу тебя. Не надо истерик. Мы замечательно провели вместе время. Но я ничего тебе не обещал.
— Но мы же хотели вернуться вместе в Нью-Йорк, — по её щекам пролегли дорожки слёз.
— Ты хотела, Роб.
— Но ты не возражал, — она смахнула слезу пальцем и на щеке остался грифельный след, похожий на боевую раскраску индейцев.