Поздно вечером, Кораюл прислал к ней девицу с приглашением на устраиваемую им пирушку. Он хотел представить её своим друзьям и товарищам по ремеслу. Но она, сославшись на усталость, отказалась. Тармулан решила, что сегодняшний вечер проведёт здесь. К тому же она вспомнила о загадочной пластине, и теперь ей не терпелось приступить к разгадке той странной надписи, что была на ней выбита.
После ухода девицы Тармулан поднялась с постели и, взяв несколько угольков из курильницы, зажгла стоящие на столе свечи. Потом, пошарив на полках, Тармулан нашла чистый лист бумаги, изготовленный из коры тутового дерева, маленькую чернильницу и калам.
Достав пластину и, положив её на столе перед собой, она принялась переписывать на бумагу значки и руниры, оставляя между ними большие пробелы. Сначала она записала те руниры, что были ей хорошо известны. Потом она добавила к ним те, которые она могла кое-как определить по смыслу их начертания. Закончив, Тармулан, попробовала прочесть вслух, что у неё получилось.
– Высокое облако. Мертвец, или может быть труп. Плоский плащ. Рябь на небе. Кулачная дорога. Снежный Барс.
Бред какой-то. Тармулан задумалась. Может быть, это всё-таки гадальная карта. Она повертела пластину в руках, но её догадка не получила подтверждения. Слишком уж велика эта пластинка для гадальной карты.
Тармулан встала из-за стола и принялась бесцельно ходить по комнате из угла в угол, размышляя над тем, что она прочитала. Но в голову ей так ничего нового и не пришло.
Проходя в очередной раз мимо полок, её взгляд случайно зацепился за свитки, лежащие в самом углу, куда она их сдвинула, чтобы освободить место для расписной вазы с хризантемами. Она вспомнила, что говорили об их прежнем владельце – Ляо Одноглазом. Вдруг, там найдётся нечто, что сможет помочь ей разобраться с загадочной надписью.
Тармулан привстала на цыпочки и, собрав в охапку свитки, переложила их на стол. Взяв первый попавшийся из кучи свиток, она развернула его и принялась разбирать его содержимое.
К её разочарованию, вместо заклинаний большинство свитков содержали записи о причитающихся долях добычи, тому или иному подручному Кораюла, а также расходы из воровского общака на взятки судьям и подкуп городской стражи. На других были записаны молитвы к Чомбе и богине Уранами, которые было положено произносить в праздничные дни. Это всё было неинтересно. Впрочем, ей попалось, и кое-что полезное. Так Тармулан узнала имена приказных чиновников Луншуня, находившихся на содержании у воров.
Разворачивая очередной свиток, Тармулан уже не надеялась найти в нём ничего особенного, когда среди строчек ченжерского письма она увидала родные тайгетские руниры.
Тармулан принялась внимательно разбирать текст. Насколько она поняла этот документ представлял собой нечто похожее на учебник по тайнописи, где объяснялось значение тайгетских руниров, используемых отшельниками Ченгурской обители.
Ей показалось, что один из руниров она уже видела. Она сравнила его с теми, что перерисовала с пластины и нашла совпадение. То, что она первоначально прочитала как «рябь на небе» на самом деле было названием – Бурхан-Нур.
Надо же, в надписи на пластине упоминалось заповедное озеро из древних легенд! Сделанное ею открытие взволновало Тармулан. Ладно, решила она, надо попробовать разобрать остальной текст. Тармулан принялась сравнивать другие руниры друг с другом, но совпадений больше не было. Немного подумав, она рассудила, что руниры, стоящие перед названием Бурхан-Нур означают озеро. На современном языке это слово пишется из трёх руниров, а раньше его обозначали как «чаша с водой».
Тармулан быстро начертала пару руниров обозначающих чашу и воду и подставила их в надпись соответствии с теми, что были на пластине. Смысл слов преобразился. «Высокое облако» стало «обитель хранящая…». Слово «мертвец» превратилось в «Тропу Мёртвых», а «снежный барс» читалось как «знающий мир».
Тармулан взяла в руки пластину и пробежалась пальцами по выбитым знакам. Обитель хранящая… Тропа Мёртвых, Бурхан-Нур. Знающий мир… Это было что-то смутно знакомое. В следующее мгновение её словно вспышка молнии озарила догадка. Мизирт Величайший и Всеблагой! Да неужели это одна из легендарных скрижалей Далайрана?!
От одной мысли об этом у Тармулан захватило дух и спёрло дыхание. Она дрожащими руками положила пластину обратно на стол. Рукавом халата смахнула со лба проступивший от охватившего её волнения пот. Спокойно, спокойно, сказала она себе. Эта штука никак не может быть скрижалью, потому что те по легенде были изготовлены из гамелита, а эта пластина медная. А может…