Я обречённо вздохнула и пошла на свет. Стоило мне сделать первый шаг, как меня ощутимо тряхнуло, и пятно света увеличилось, став намного ярче и приобретя прямоугольные очертания. Я помотала головой и зажмурилась. Потом по очереди открыла оба глаза. Пятно света всё так же висело в нескольких шагах от меня.
Осторожно, нащупывая ногой каждую каменную плитку на полу, я сделала ещё один шаг… Осторожность не помогла. Я вылетела из темноты со скоростью пушечного ядра и с таким же изяществом шлёпнулась наземь. Соскребая себя с неласковой твёрдой поверхности, я еле-еле встала на ноги. И тут же едва не шмякнулась обратно… Оказывается, я стояла на узкой дорожке из разноцветных камней, причудливо извивавшейся посреди… сада изумительной красоты, с хрустальными фонтанами, райскими цветами, густыми деревьями, раскинувшими свои изумрудные кроны под чистым голубым куполом неба. Звонко пели птицы, в воздухе пахло мёдом и жасмином…
Обалдеть! И это в середине декабря в сыром подвале!
Впереди послышались голоса. Всё так же, с открытым ртом, я поспешила по дорожке. Нырнув за поворот, я попала на очаровательную полянку с беседкой, сплошь увитой зелёными ветвями плюща. В беседке стоял опрятный круглый столик, накрытый для завтрака, а на изящной серебристой скамье сидели мастер Сайрус и… я.
– Вот, пожалуйста, дорогая ученица. – С вежливой улыбкой маг передал в руки другой меня изысканную фарфоровую чашечку.
– Благодарю вас, учитель. – Ответила «я», скромно опустив очи долу и принимая хрупкий сосуд.
– К… как же это?! – Просипела я, тыча дрожащим пальцем в своего двойника.
Сайрус резко вскинул голову, заметил меня с разинутым ртом и выпученными глазами, смущённо кашлянул и щёлкнул пальцами. В ту же секунду и двойник, и чашка в его руках растаяли в воздухе.
– Э-э… Ну здравствуй, ученица. Ты… ммм… уже, оказывается, пришла… А я здесь немного заигрался… Я хотел сказать, тренировался. – Мастер-менталист по-мальчишечьи хихикнул.
Я выпучила глаза ещё больше.
– Ну, не надо на меня так смотреть, я себя уже извращенцем чувствую. – Сайрус вздохнул и хлопнул по тому месту на скамье, где ещё недавно сидела другая я. – Лучше присаживайся и угощайся. Завтрак ты пропустила, а кушать волшебнику надо: занятия магией отнимают много сил.
Опасливо косясь на скамью, я осторожно присела на самый её краешек. Учитель снова щёлкнул пальцами, от чего я подпрыгнула, и передо мной появилась полная до краёв чашка горячего чая и тарелка с горкой бутербродов на любой вкус.
– Извини за это небольшое представление. – Усмехнулся маг, наблюдая, как я набросилась на еду. – Мне просто нужно было привыкнуть… Видишь ли, до тебя у меня был всего один ученик – Фарли – тот ещё жулик. И с ним, понимаешь ли, обращаться надо было методом «кнута и пряника» (при чём больше первого, чем второго), иначе я бы не смог из него вылепить ничего путного. А вот с тобой всё иначе: во первых, ты старше, чем был он, когда попал мне в ученики; во-вторых, твоё образование и воспитание намного лучше; и, наконец, в-третьих, ты – девушка… К тому же ещё и красивая… – Сайрус запнулся, а потом покачал головой в такт каким-то своим мыслям и грустно усмехнулся. А я почувствовала, что опять краснею, и едва не подавилась бутербродом.
– Сама понимаешь, не могу ж я тебя, ну, скажем, за опоздание, головой в бочку с водой макать… А вот его, к сожалению, пришлось. – Невинно продолжил волшебник. – Вот я и тренировался, так сказать, создавал новую стратегию…
Я окончательно подавилась и гигантским усилием воли сдержала желание выплюнуть оставшуюся во рту массу обратно на тарелку – он же здесь моё воспитание воспевал!
Кое-как справившись с застрявшим в горле куском бутерброда, я как могла глубоко вдохнула и пробормотала, не решаясь поднять глаз:
– Пожалуй, вы меня переоцениваете… учитель.
Однако Сайрус отчего-то довольно улыбнулся и ответил, слегка пожав плечами:
– Нет, не думаю. – И хитро подмигнул.
Я допила чай и аккуратно поставила чашку на стол.
– Спасибо! – Сыто вздохнула я.
– На здоровье! Итак, теперь можно и к занятиям приступать! – Маг снова щёлкнул пальцами, и чашки с тарелками, хлебные крошки и разлитые капельки чая пропали. Стол остался девственно чистым.