- Зато у меня есть то, чего нет ни у одной из вас – обнаженная чистота своих намерений. Я не питаю иллюзий по отношению к пониманию своих идей такими как вы. В отличии от вас, провинциальных простушек, живущих по общепринятым морально нравственным законам общества, я вышла за пределы установленных правил.
- И теперь ты обиваешь пороги всех заведений в нашем городе, питая надежды, что хотя бы один мужик посмотрит в твою сторону, - подытожила Рита, смотря на реакцию Сучковой, - пройдет еще с десяток лет и никому не будет дела до твоих откровенностей. Тело перестанет доставлять удовольствие молодым мальчикам, да и не только им. Ты станешь никому не нужна. Если и сейчас, сидя здесь, на тебя никто не обратил внимание, то что будет, когда появятся первые морщины?
Рита задела ее за живое. Она сидела, оглядываясь по сторонам. Те, кто проходил мимо нашего стола, не обращали на нее внимание. Чаще всего оно доставалось мне. Я чувствовала их как спиной, так и глазами Жени, смотрящую на проходивших мимо нас молодых людей, неоднократно останавливавших взгляд на мне. Сучкова понимала, что положение, в котором она оказалась – было проигрышным.
Пока наш стол погрузился в безмолвие, я достала и сумки сигареты. Осмотревшись, я увидела, что вокруг нас преимущественно сидят мужские компании. Зубами я достала из пачки сигарету и, наклонив голову назад, вполовину силы задала сладким голоском вопрос в зал.
- Мальчики, ни у кого не найдется прикурить?
Наступила секундная тишина, после которой по залу полетели хлопки ладоней по карманам в поисках зажигалки. За одним из дальних столов женщина сделала замечание мужу, сказав: «ты ж не куришь, бестолочь», отчего смех окатился волной по всем столам. Мгновение спустя возле меня вырос какой-то прилично одетый молодой человек лет тридцати пяти. Подкуривая от синего пламени бензиновой зажигалки, я смотрела на его лицо исподлобья, наблюдая за тем, как тот старается смотреть мне в глаза, периодами позволяя своей наглости лицезреть сверху грудь в бордовом бюстгалтере. Поблагодарив его, я вернулась в исходное положение. Увиденное стало последней каплей и, не выдержав, Сучкова отставила свой стакан на край стола, после чего с шумом отодвинула стул и пошла в сторону выхода. Я и забыла во время нашего диалога, что за ее спиной все это время сидел зам со своей супругой. Провожая взглядом Сучкову, он посмотрел на меня и, ничего не сказав, пригласил жестом к себе за стол. Затушив в пепельнице сигарету, я оставила ненадолго девочек одних, а сама переметнулась за соседний столик, держа в руках принесенный официантом стакан с виски.
- Анна Дмитриевна, познакомьтесь, моя жена Лиза.
- Рада знакомству! – сказала она мелодичным голосом, подавая мне руку.
- Аналогично, - радостно ответила я, после чего пожала ее нежную ладошку.
- Я стал невольным свидетелем Вашей с ней конфронтации…
- Моя вина. Я, видимо, перебрала и вспылила, - начала я оправдываться.
- А, по-моему, Вы поступили весьма достойно. Поставили ее на место, представив доказательства ее неправоты. Ее отец будет, конечно, опечален новостью об ее увольнении, но так, думаю, будет лучше для нас всех.
- Вы серьезно? – удивившись, спросила я.
- Более чем. Пускай она возвращается в естественную среду обитания – в столицу. Там она сможет проявить чудеса своего характера, да и таланта в том числе.
- Буду Вам безмерна признательна за такую услугу.
- Ну что Вы, это пойдет только на благо нашему городу, если мы искореним паразита, способного распространять вирус, как бы грубо по отношению к ней это не звучало.
***
Следующая неделя началась также, как и до появления Сучковой в стенах офиса – тихо и непринужденно. Не появляясь на работе, она уехала, не дождавшись понедельника. После инцидента в ресторане, она собрала наспех вещи и уехала домой. По слухам, что появились впоследствии, она вновь стала оббивать пороги издательств, тыкая в лицо одну из изданных копий своей «методички». Не добившись желаемого успеха, она пропала с концами в потоке большого города. Куда ее несло течение – никому не было известно. Лишь только спустя время через третьи лица поговаривали, что якобы ее нашли чуть ли не в предсмертном состоянии на отшибе города в каком-то частном доме. Достоверность слухов не была доказана, да и, в сущности, своей, никому не было до нее дела.