Он выгнулся, когда Алек высунул язык и скользнул им вокруг пупка, а потом ниже, по дорожке волос, к лобку…
И, наконец, оставил лёгкий поцелуй на головке.
Они оба облегченно вздохнули. Алеку воздух показался раскаленной лавой, он с громким шипением проник в лёгкие, распаляя изнутри. Эта комнатушка на втором этаже штаб-квартиры ещё никогда не слышала таких развратных стонов и грязных словечек, которые периодически срывались с губ Магнуса.
Алек высунул язык и обвёл им головку, большую, налитую, невероятно вкусную. Ему было вкусно, так чертовски вкусно, что он не смог сдержать стона, облизал ствол от головки до основания и лизнул яички. Рука на его макушке напряглась, собрав волосы в кулак. Это распалило ещё больше.
Алек приоткрыл губы и насадился на возбуждённую плоть, головка уперлась в горло. Горло свело, но он наслаждался каждой секундой этого ощущения тяжести во рту.
Магнус выгнулся дугой. Его руки царапали стену, а костяшки на пальцах стали белыми от напряжения. Ради такого вида Алек готов был не останавливаться никогда.
Он выпустил член изо рта и вновь насадился на него. Двигал головой вперёд-назад, иногда возвращаясь к яичкам и обдавал головку горячим воздухом. Магнус шипел, его ноги дрожали от напряжения, он метался в разные стороны, и было непонятно, он хочет вырваться из сладкого плена или остаться в нём навсегда.
Алек изучал языком венки на члене, таком большом, горячем и влажном. Интересно, какого было бы ощутить его в себе? Анус сжался.
Ощутить этот прекрасный член в себе, позволить растянуть себя, почувствовать, как сначала проникает головка, затем всё глубже и глубже…
– Александр, – Магнус всё же не выдержал. Крепче прижал голову Алека к себе, не дал отстраниться и с хриплым стоном кончил.
Словно Алек позволил бы себе отстраниться.
Солоноватая терпкая сперма попала на язык, в горло, заполнила рот, и в любой другой ситуации это было бы отвратительным опытом, но это был вкус Магнуса, это был Магнус. И Алек, выпустив опадающий член изо рта, проглотил всё до последней капли. Даже губы облизал, чтобы ни в коем случае не упустить ни капли.
– Ты бесподобен, – Магнус выглядел уставшим, но удовлетворённым и счастливым. Его глаза лучились благодарностью.
Алек довольно улыбнулся и на автомате сжал свой член сквозь джинсы. Ткань ещё несколько минут назад начала казаться камнем, который взял его плоть в тиски. Не сказать, что ощущения приятные.
– Твоя очередь.
Магнус, ослабший после оргазма, помог Алеку подняться и потянул его к кровати. Покрывало приняло их в свои воздушные объятия, которые раньше почему-то не казались такими приятным.
Всё дело в том, с кем ложишься в постель, верно?
Магнус сбросил с плеч пиджак и насколько было возможно быстро избавился от рубашки – Алек не мог оторвать взгляд от длинных пальцев, расстегивающих пуговицы одну за одной.
– Тебя в себе, – выпалил Алек слишком быстро, чтобы подумать. – Хочу тебя в себе, – чуть медленнее произнес он и вскинул подбородок, посмотрев на Магнуса.
Тот даже прекратил своё занятие от неожиданности. Его глаза казались двумя чёрными колодцами от расширившихся зрачков. Чёрными дырами, которые затягивали в свои сети любого, кто проявил неосторожность и оказался поблизости.
– Хей, Александр, – тёплая ладонь легла на щеку Алека. На виске Магнуса бешено стучала жилка. – Ты ведь сказал, что не способен сейчас на подвиги.
Алек протестующе засопел. Ему было плевать на боль настолько, насколько это вообще возможно.
– Магс…
Запрещённый приём. Это сокращение всегда дотрагивалось до каких-то струн глубоко внутри Магнуса.
– Даже не думай.
Но, видимо, не в этот раз.
– Тем более, тебя ещё надо подготовить. Это не делается за один раз, если ты действительно хочешь получить удовольствие.
По телу Алека пробежала дрожь. А когда Магнус скользнул вниз и склонился над его пахом, все возражения вылетели из головы.
========== Эпилог. ==========
Ещё не известно, кто из нас люди –
лошади, или мы.
Поляна сияла яркими огнями, громкая весёлая музыка разносила детский смех и предвкушение грандиозного шоу. Старик Боб раздавал сладости перед шатром, а униформисты продавали маленькие тиары и волшебные палочки.
В «Феерию» вернулось волшебство.
Алек высунулся из-за форганга и оглядел пока ещё пустые зрительские ряды. Сегодня ожидался аншлаг, такая громкая премьера шоу привлекла много людей. Но несколько мест из первого ряда все равно были зарезервированы. Для Камилл, Тэссы и Катарины, Валентина, который после выступления наверняка задержится и поговорит со своей дочерью, для милой старушки Эллы и её мужа. И для мужчины с такими же раскосыми глазами, как и у племянника. Дядя Магнуса уже приехал в Нью-Йорк, сказал, что не может такое пропустить.
Подумать только – месяцы упорной работы вели их именно к этому вечеру.
У всех цирковых в резких движениях, чересчур громких или тихих разговорах и неуместных смешках читалась нервозность. Они уже очень давно не боялись перед выходом на манеж так сильно.
Но, несмотря на это, Алек был уверен, что они соберутся и у них всё получится.
Ведь «Феерия» – это семья. А сила семьи в единстве и поддержке.
Цирковые выглядели прекрасно: Мариз в длинном красном платье, артисты в костюмах, оркестр в смокингах. Но дело не только в одежде, на их лицах читалось предвкушение и счастье. Рафаэль с пока не зажжёнными пойями подошёл к Лидии и обнял её – всё ещё не мог ей надышаться. Клэри держала в руках ладони Джейса и помогала ему настроиться. Изабель ждала Саймона, который пошёл относить свои тапочки на положенное им место.
Чуть в стороне от остальных стояли Пилигрим, Макмиллан, Рэмбрандт и поглаживающий его по светлой гриве Магнус. Алек сглотнул. Вид Великолепного Бейна в длинном плаще и чёрной полумаске выбивал весь воздух из груди похлеще любых падений с лошади.
Это были долгие два месяца. Болезненный период реабилитации, репетиции в три раза дольше, чем обычно – у Алека хватало сил только на то, чтобы завести лошадей и дойти до комнаты, рухнув там на кровать. А ещё разговоры насчет того самого элемента: каждый из артистов подошёл к нему и постарался отговорить, Мариз чуть ли не в истерику впадала, но Алек знал, что сможет, поэтому остался непреклонным.
И во всём этом его поддерживал Магнус.
Но месяцы были долгими не только для Алека. «Феерия» продолжала готовиться к премьере, нужно было многое успеть, напряжение и не думало покидать цирковых. Случившееся с Алеком здорово выбило их из колеи. Но с его возвращением всё начало налаживаться. Номера оттачивались до идеала, костюмы дошивались, декорации вписывались в канву сюжета.
Рафаэль всё так же души не чаял в Лидии.
Рагнор души не чаял в Мистере Грее.
В отношениях Изабель и Саймона наступила оттепель.
Алек подошёл к лошадям и Магнусу.
– Уже не боишься? – он обхватил его сзади за талию и повторил вопрос, заданный несколько месяцев назад.
За это время Магнус смог привыкнуть к обществу лошадей, но иногда вздрагивал, когда накатывали воспоминания, в которых он чуть не оказался под копытами.
– Нет. Я научился с ними обращаться, – в его глазах сверкнули лукавые искорки. – На тебя чем-то похожи.
Алек рассмеялся.
– Кэсси как-то сказала, что, если проводишь всю жизнь с лошадьми, сам становишься чуть-чуть лошадью, – он провёл пальцами по щеке Магнуса. – И я никогда не предам тебя.
Лукавство во взгляде кошачьих глаз превратилось в откровенную хитрую усмешку.
– До тех пор, пока я даю тебе сахарок?
– Магнус! Ты не можешь побыть серьезным и пять минут? Я тут вообще-то говорю, что собираюсь провести с тобой всю оставшуюся жизнь.
Макмиллан и Пилигримм, наблюдающие за этой сценой, тихонечко заржали. Рэмбранд фыркнул.