Игра шла уже минут пять, но настроения у Эстебана никак не появлялось. Этот сон просто сломал его. В один момент он просто взял и отбросил карты, выразив своё нежелание дальше играть, хотя явно выигрывал. После этого поступка Ротмайр нахмурил брови и недовольно спросил, ужя яростно негодуя от поведения своего сокамерника:
– Да что с тобой такое? Что? Тот мальчонка сильно важен?
– Ты не представляешь как, – тяжело выдавил из себя Эстебан.
– Ох, ну тогда расскажи мне эту историю, – спокойно, но с ноткой требовательности попросил Ротмайр.
– Да что тут рассказывать, – тяжело, даже для этой обстановки начал бывший командор. – Я в давнее время был спасён одной молодой семьёй и поклялся защищать их ребёнка. Их сын рос, но надзор за ним не умолялся не на день, а потом я неожиданно узнаю, что родителей, моих спасителей можно вызволить из ада. И что?! – Отчаянно вскрикнул Эстебан, что аж Ротмайр испугался и слегка дёрнул руками. – Они мертвы, а я в карцере и не способен, что–либо сделать.
Несмотря ни на что, ни на карты и бесконечные игры сокамерника, ни на постоянные посещения Антония и Малика, ни на хорошие новости о Габриеле, бывший командор не реагировал, не способный никак успокоиться. Его душу постепенно прожигал и систематически поедал чёрный мрак, заставляя его проваливаться всё глубже в пучину безумия. Казалось бы, скоро он вконец сойдёт с ума.
Внезапно замок на двери стал щёлкать, готовясь к тому, что его сейчас откроют. Эстебан по привычке подумал, что к нему сейчас зайдут привычные для него знакомые. Но вот дверь открылась, и в камеру вошёл высокий человек в чёрных прилегающих одеждах, классического типа.
От этой картины Эстебан просто обомлел. Всё его плохое настроение, апатия, уныние и отчаяние мгновенно развеялись, сменившись глубочайшим удивлением. Он ожидал увидеть кого угодно, но не его. Бывший командор просто сорвался со своего места и буквально полетел навстречу вошедшему человеку.
– Карамазов! – воскликнул Эстебан стремясь заключить друга в объятия.
– Да, это я, – спокойно и с улыбкой ответил вошедший и они оба тепло и по–дружески обнялись.
– Ты что здесь делаешь? – Радостно спрашивал Эстебан, держа своего друга за плечи.
– Пришёл тебе лично сообщить тебе радостную весть, – не скрывая очень редкой улыбки, говорил Верховный Инквизитор.
– Что за весть? – с огромным любопытством поинтересовался Эстебан.
– Тебя оправдали! – радостно вскрикнул Карамазов.
– Вот холера, мне опять одному здесь сидеть, – недовольно и практически неслышимое для остальных из подлобья пробурчал Ротмайр.
Они ещё пару мгновений стояли в полной тишине, после чего инквизитор похлопал по плечу Эстебана и тихо сказал ему:
– Пошли, поговорим.
Карамазов и бывший инквизитор вышли из камеры, оставив в ней всего одного человека.
После того, Эстебан покинул ненавистную ему камеру, то в душе сразу появилось некое эфемерное чувство свободы.
– Как у тебя с ранением? – поинтересовался Эстебан.
– С ранением у меня всё в порядке. Слава медицине Рейха. А вот у нас проблемы, – Ответил уже с мрачностью, сменив свою улыбку, на каменное ворожение лица, твёрдо сказал Карамазов.
– Что случилось? – Беспокойно вопросил Эстебан.
– Тебя оправдали и восстановили в звании Командора, но после того, как я и Верховный Отец прислали специальные прошения вашему Консулу. Первоначальное решение вашего суда было явно не твою пользу и они хотели оставить тебя в этом карцере на три года за «предательство». К тому же, твоя ситуация и поступки готовы разделить полк–орден буквально надвое. Одни считают, что ты поступил достойно, ради спасения Рейха, а другие же думают, что ты нарушил священные запреты и догматы полк–ордена. Поэтому у тебя сейчас множество врагов в твоём же доме.
Теперь уже Командор посмотрел с недоумением в глаза Верховного Инквизитора. Он понимал, что ему что–то явно недоговаривают.
– Но это, же не единственное, что ты можешь сообщить? – пытаясь выйти на интересующую его тему, Командор стал задавать наводящие вопросы.