И к его удивлению, Карамазов не стал что–либо утаивать или юлить, стараясь перейти на другую тему.
– Всё приняло плохой оборот, – Мрачно начал инквизитор. – Война в Иберии окончена, но это лишь добавит уже нам проблем. Канцлер, ведомый желанием мстить, начнёт со свежими силами искать новых врагов. И это знает Лорд–Магистрариус.
– Что? Откуда?
– У меня есть свои источники, но не это важно. Этот прохиндей понимает, что молот правосудия может и обрушиться на него. За последние сутки были им, лично изданы десятки противоречивых указов, которые явно стремятся ослепить око Рейха только в Риме.
– А почему Канцлер ничего не заподозрил? – удивлённо задал вопрос Эстебан. – И почему это не ощущается по всему Рейху?
– Во–первых, наш правитель безгранично доверяет главному бюрократу, надеюсь тебе всю историю рассказал твой сокамерник. – Вымолвил Верховный Инквизитор и бросил недружественный взгляд в сторону камеры. – Во вторых, остальная Империя пребывает в полном неведении, так как все приказы касательно только Рима, в обход стола Канцлера. Видимо Главный Лорд спешит объегорить нашего правителя.
– И? – спросил восстановленный Командор, не понимая, к чему клонит его собеседник.
– Он не собирается идти на революцию, – и наконец, уже мрачно разъяснил всю ситуацию инквизитор. – Он готовит переворот.
– Что ты хочешь этим сказать? – всё с тем же непониманием спросил Эстебан.
– Всё должно свершиться в ближайшие дни. Я точно могу сказать, что уже в течение недели он попытается смесить нашего Канцлера с должности. О чём говорит просто тотальный вывод войск из столицы.
– Всё действительно принимает мрачный оборот, – поникши начал Командор, но потом с огнём в глазах спросил. – Надо же что–то делать в таком случае? Что мы должны сделать ради спасения империи?
– Я знаю, – гордо заявил Карамазов и тут же окинул взглядом своего друга. – Через несколько часов соберётся Орден и Верховный Отец, и я, и как ни странно сам Консул настаивали на том, что бы ты там присутствовал.
Это новость несколько разогнала мрак, повисший на душе у Эстебана. Но всё же только что полученная информация просто ввела Командора в шок.
– Это честь…
– Ещё мы просили, чтобы там выступил Ротмайр, как человек, долгое время пробывший рядом с Канцлером. – Прервав Командора, отчеканил Карамазов.
Эстебан лишь улыбнулся и похлопал по плечу своего близкого друга со словами:
– Вот теперь вижу перед собой своего побратима, готового ради дела перебить даже своего друга. А то ещё устроил маскарад и с ухмылкой вошёл.
Инквизитор в ответ лишь слабо улыбнулся.
– Ладно, сейчас его оповещу, – обрадовался Командор и подошёл к отрытой камере, в которую крикнул. – Ротмайр, собирайся, тебе здесь одному сидеть не придётся!
Глава тридцать вторая. Начало раскола
Тем же днём. Раннее утро
На улице стояла прекрасная, слегка морозная погода, пощипывающая кожные покровы жителей Милана. Ветра совсем не было, лишь стоял плотный холодок, дающий своё освежению любому кто выйдет на улицу в этот прекрасно начинающийся день.
Дверь от серого безликого дома открылась, и оттуда вышел парень. Его лик не отражал радости или даже гнева, лицо юноши было просто пропитано безразличием с неимоверно отягощающей апатией. Габриель однозначно был печален и отражал все круги адского отчаяния, что могли поселиться в душе человека. Его одежда была одноцветно серой и практически безликой. Штаны, куртка и даже кроссовки не отражали разнообразия в одежде. За что, кстати, его похвалили бы слуги бессчётных министерств и добавили ему пару баллов за «ревностное соблюдение идеалов и постулатов Рейха», но ему были безразличны бонусы государства, которые он мог получить за своё невзрачное одеяние.
Граммофоны снова протяжно завыли свои сахарные похвалы Канцлеру и бесконечный монотонный поток восхвалений Рейху, как чуду, что потёк по улицам славного города и должен был усластить души граждан Империи. Но юноша не обратил на них, ни кого внимания, которое обычно к ним обращал, злостно проклиная их всем своим сердцем. Сейчас в нём даже этой эмоции не возникло, лишь пустота взывала в душе.
Лёгкий морозец несильно ударил в лицо, вызвав на коже лёгкое пощипывание, но юноша не обратил на это внимание, лишь поднял голову и грустно посмотрел на серое, густо затянутое облаками небо. Оно оказалось до боли серым, отражая все разбитые яркие грёзы, что ещё недавно обогревали своим больным теплом душу юноши, а сейчас безжалостно жалили его сердце своими осколками.
– Здравствуй! – крикнула соседка, тоже выходящая из подъезда на немного вырвавшая парня из затяжного падения в серую бездну.