Город постепенно готовился отойти ко сну. Улочки всё также пребывали в полном спокойствии, которое могли нарушить лишь безумные завывания дикого и ледяного ветра или молитвы самых фанатичных сторонников Культа Государства, прерывисто доносившиеся через порывы ветра.
Люди всё также читали молитвы Империал Экклесиас, а священники проводили таинства во имя Бога и Рейха. «Монахи» зачитывались литаниями Культа Государства, неистово прославляя свой объект фанатичной ревности. Славный народ Рейха продолжал славить своего Канцлера.
Но этим вечером можно было несколько странностей, не характерных для Рейха. На улицах, слишком мало было комиссаров и храмовников. Полицейские патрули тоже стали немногочисленными и уже не попадались через каждые десять минут. Многие служители и чиновники Имперор Магистратос не перешли на «ночной режим», чтобы полностью проконтролировать переход всего города, от канализации до высотных зданий и небоскрёбов на ночь.
Но большинство чиновников, комиссаров, войск и множество других структур порожденных Департаментами Власти, которые были в Риме, сейчас собиралось у шпиля Лорд–Магистрариуса.
Эта башня, перейдя в ночь, стала светиться подобно тому, как сияет ёлка на новый год, окутанная десятками метров паутины ярких и красочных гирлянд. Его шпиль неистово сиял во тьме, золотом и светом он мог ослепить человека, который решится на него подолгу смотреть.
Возле этого постоянно шли какие–то копошения. Гулы множественных машин, переговоры роящихся людей, приказы солдат и вместо обычных молитвенных гимнов пелись песни, похожие на революционные призывы.
Здесь было много высокопоставленных людей, которые могли повлиять нисколько на весь Рейх, сколько на тот город, от которого всё государство зависит и думает как он. Весь Рейх зависел от того, что происходит в Риме. И те, кто сегодня здесь сейчас собрались и намеревались изменить Рейх по новым лекалам, которые так и веют идеалами свободы и ещё раз свободы и более ничем кроме неё.
К кабинету Лорд–Магистрариуса медленно подходили кардиналы, значимые служащие Трибунала, некоторые иерархи Культа Государства, представители Корпоративной Палаты и ещё множество представителей мелкой оппозиции, которая в страхе перед правосудием Канцлера волокла своё существование под пятой и нависшим молотом Рейха, ожидая, когда придёт этот спасительный момент.
В «палатах» шпиля Лорд–Магистрариуса было как нельзя светло, отчего начинали болеть глаза. Золотая отделка и драгоценные каменья ярко переливались на свету, источая чуть ли не мистическое свечение. Картины могли на долгие часы заворожить человека, который был предан искусству, и неотрывно приковать его взор, наполняя душу ощущениями тепла.
В помещении витал слабый, еле уловимый запах благовоний, а за окном слышались бесконечные и доносившиеся до самого окна верховного бюрократа уличные копошения.
На дорогих красных кожаных креслах расположились представители всей оппозиции, которую можно было найти только в Рейхе. Там были и недовольные властью представители Имперор Магистратос, желающие скинуть ярмо надзора и тяжёлой жизни, и высокопоставленные чины из Трибунала, горевшие мечтой о справедливом законодательстве и члены Корпоративной Палаты, мечтающие о свободном рынке и предпринимательстве, сгорая желанием пустить все ресурсы на то, чтобы набить себе карманы деньгами. На кожаных креслах расположились и представители духовенства. Сидели там и недовольные своим положением священники Империал Экклесиас, и желающие лучшей жизни представители Культа Государства, которым надоели монашеские законы. Рядом с ними восседали те, кого все были удивлены увидеть, ибо оппозиционеры считали их вечными союзниками Рейха, готовых любых отступников растерзать с особым рвением. Рядом со всеми сидели несколько генералов и иных чинов, принадлежащих Армии Рейха и Мортиариям.
Теренций снова прятался где–то в тени, пытаясь не особо проявлять своё присутствие на публике. Это была его любимая манера, прячась потом появляться в тот момент, когда это было необходимым. Удивление людей, из–за этого неожиданного появления, ему доставляло удовольствие. И сейчас, он стоял где–то углу, практически полностью слившись с тенью, отчего его мало кто заметил. И взгляд Теренция прямой стрелой был направлен на ключевую фигуру.
В конце кабинета гордо сидел, глава всего бюрократического механизма Рейха, который вот–вот должен был измениться. Лорд–Магистрариус был полной противоположностью Теренцию. Разодетый в своё фиолетовое пальто, чёрные брюки с туфлями дорейховской эпохи он гордо восседал на своём прекрасном троне, с огнём в глазах смотря на всё происходящее. Его пламень во взгляде был неумолим. Он отражал все надежды на лучшее будущее и желание это будущее самому строить. Глава Имперор Магистратос упивался тем вниманием, что на него обращают, будто сам желал того. Но больше всего ему доставляло удовольствие ощущение того, что скоро всё изменится. Что скоро Рейх действительно станет свободным государством. Но вот Лорд–Магистрариус поднялся со своего престола, приподняв руку немного вверх, дав понять людям, что лучше начать внимать оратору.