Его горячо поддержал Бекингэм, а вслед за ним и новый канцлер Ричард ле Скроп, уже греющийся в лучах собственного величия, и новый лорд-казначей сэр Гугон Сигрейв, и главный барон казначейства Роберт Плессингтон, и хранитель тайной печати Джон Фордхем.
На все лады склоняли: вешать, рубить, карать.
— Все грамоты нужно немедленно аннулировать! — сэр Уильям Уолуорс даже стукнул кулаком по столу. — И обложить еще большим налогом. Пусть расплачиваются за безобразия.
— Хотели свободу, получат рабство, — внес свою лепту Эдмунд Ленгли. — Они еще не раз поплачут, вспоминая прежние деньки.
— Я нахожу, что все сказанное здесь справедливо, милорды. — Ричард уже не лез за словом в карман, хотя собственного мнения по-прежнему не имел. Прислушивался к тому, что скажут другие.
На выручку Солсбери нежданно пришла военная сила. Коннетабль Нолз, которому были подчинены все стекавшиеся к столице отряды, мог позволить себе выразить суждение:
— Карать, конечно, надо, но только зачинщиков. Это послужит добрым уроком… Зато к мелкой рыбешке уместно проявить снисхождение. Пусть лучше работают на нас, чем слоняются по лесам. У нас и без того достаточно хлопот. Зачем нагнетать страсти?
— Шерифам и коронерам придется как следует постараться, чтобы выловить главарей, — славировал Бекингэм, менее всего желавший усиления позиций Гилдхолла. — Тут нужен тонкий подход. Рубить головы — дело нехитрое. Прежде чем казнить, не мешает немножко пощекотать пятки. Смерть еще следует заслужить. Пусть сперва назовут соучастников.
— А я о чем толкую? — оживился Солсбери. — В то время как верхушка ушла в глубину, мы довольствуемся именно мелкой рыбешкой. Где Болл, милорды? Шерли? Ужасный капеллан Роу, на котором кровь Кавендиша и Джона Кембриджского?
— Роу обвиняется в тягчайших преступлениях, ваша милость, — эрл Уорик обратился непосредственно к королю. — Но я возьму на себя смелость ходатайствовать за этого человека. Он раскаялся и горит желанием искупить свой грех. Его услуги могут оказаться чрезвычайно полезными.
— Всем, кто искренне готов помочь правосудию, должна быть обещана милость, — почувствовав наметившийся перелом, лорд Томас Перси решил примкнуть к коалиции «умеренных». Близкий по крови к царствующему дому, он сторонился нетитулованных выскочек.
— В силу различных обстоятельств к разбойникам присоединились люди, которых можно легко повернуть против вчерашних единомышленников, — поспешил докончить Уорик, с радостью сознавая, что настал его час. — Среди них мы видим именитых нотаблей и даже рыцарей. Торопливость в решении их судеб едва ли была бы уместна. Ведь в подавляющем большинстве они следовали за босоногими только из личной корысти. Томас де Корнуэрд, Роджер Бэкон, мальчишка Пол Солсбери — они нам еще пригодятся.
Прения продолжались до самой вечерни, не принеся перевеса ни той, ни другой стороне. Единодушно прошло лишь предложение о введении предварительных пыток. Но в том, что усмирение графств было возложено на Бекингэма, Нолза, Уорика и Перси, эрл Солсбери усмотрел косвенное одобрение своей дальновидной линии.
Раскол в Королевском совете ровно на сутки отсрочил казнь Джека Строу, уже осужденного трибуналом Уолуорса. Мэр вернулся в Гилдхолл, зараженный новыми веяниями. Срочно отыскали палача и писца для допроса.
— В то время, когда мы собрались на Блекхизе и решили позвать к себе короля, намерения наши были таковы, — показал Строу после прижигания каленым железом. — Всех рыцарей, оруженосцев и остальных дворян, которые придут, мы решили немедленно умертвить. Самого же короля думали водить с собой, воздавая ему положенную почесть. Мы надеялись, что все, и особенно простой народ, смелее присоединятся к нашему движению, если увидят во главе зачинщиков его милость.
— И все твои сотоварищи разделяли этот чудовищный план? — выпытывал Уолуорс.
— Про других ничего сказать не могу, но сам я думал именно так, — отвечал Строу и твердо стоял на своем, рыдая от боли.
— Ради спасения твоей заблудшей души призываю тебя открыть нам всю правду, — помня упрек Бекингэма, мэр из кожи лез, чтобы предстать перед советом в ореоле тонкого инквизитора. — Обещаю заказать столько панихид, сколько потребуется, чтобы вырвать тебя из когтей ада… Что вы намеревались делать потом?
— Нет надобности, да и не годится мне говорить ложь, когда адское пламя уже лижет пятки, — отвечал Строу. — А намеревались мы уничтожить всех сеньоров, которые посмели бы оказать нам сопротивление. Мы хотели стереть с лица земли госпитальеров и духовных владык, оставив в живых одних нищенствующих монахов, которых достаточно для совершения таинств.