Мэтью напивался каждую ночь, устраивал драки и пытался вести разгульный образ жизни. Но Мина знала, что это всего лишь очередная маска для посторонних, потому что, поймав его однажды ночью на кухне за записыванием голосового сообщения, поняла, что он очень сильно влюбился в Полли.
Даже его попытки спать с девочками Франко не приводили ни к чему. Он просто не мог. Когда Инди, сказала Мине, что у него просто не встает, она поняла, что он, в самом деле, влюбился по уши.
Дьявол влюбился в ангела, став смертным. Вот как это выглядело со стороны.
42
Заглянув на следующий день к Мэтью, Франко был приятно удивлен, что Мэтью принял душ, прибрался в комнате и выглядел нормальным.
— Мир? — протянул руку Франко и Мэтью кивнул. — Злишься?
— Нормально. Я бы вырубил тебя еще в первый раз, как только ты устроил Армагеддон в своем клубе.
Усмехнувшись, Франко хлопнул его по спине.
— Но если ты еще раз провернешь такой фокус, тебе не жить.
— Понял.
— Итак, что там с Полли, когда едем?
— Ты никогда. Я один.
— Черта с два, я не поеду! — взбесился он, тут же подрываясь к нему. — Она моя девочка, только моя!
— Он очень опасен, пойми. Если ты пострадаешь, она меня не простит. И если ты все еще не понял, то сообщение было всего лишь показательным. Она просто пыталась отвадить тебя, чтобы ты забыл о ней и не искал. И ты полностью поддался ей. Настоящий идиот!
— Я уже понял, что облажался, не капай на мозги! Лучше скажи, что мы предпримем?
— У него здесь бизнес. Будет лучше, если ты подсуетишься и поможешь его выманить сюда.
— Откуда выманить?
— Он на Сицилии.
— Она там?
— Да.
— В качестве кого?
— Имеет значение? Или если она с ним спит, тебе больше не интересна? Я думал, она тебе нужна любая.
— Я убью его, если он тронул ее. Она только моя!
— Господи, такую чушь могут нести, только такие юнцы, как ты! Соберись и подумай о том, как лучше сделать так, чтобы он приехал сюда в спешке, оставив ее одну, ну или как вариант, прихватив с собой.
— Есть какие-то варианты? — цедит он сквозь зубы, понимая, что в словах Франко есть разумные доводы.
Она нужна ему любая. Он прав. Ему плевать, если даже она спала с ним. Он не станет любить ее меньше. Но ревность пылала в нем как газовый факел, подпитываемая картинками их сплетенных тел.
«…нашлакрутого парня. Он богат, успешен и чертовски сильно влюблен в меня…»
Он вспоминал эти строки, и его выворачивало от них. Он действительно поверил в то, что это был всего лишь ничего незначащий секс для нее.
— У него через пару дней будет доставка тачек. Если ты и в самом деле профи в этом, подумай, как можешь привлечь его внимание, — улыбался Франко, и Мэтью кивнул.
— Мне нужна моя команда, — говорит он, прикидывая как быстро все обговорить и согласовать. — А еще оплата. Они не альтруисты.
— Но они твои друзья. Мне плевать, как ты их уговоришь, но платить никому не собираюсь. Если ты еще не понял, мое имя вообще не должно всплыть в этом вопросе. Я всего лишь наведу тебя на нужный порт, а остальное ты должен сделать сам. Ну и маленький бонус. Его людей уберут мои люди, но полиция на тебе.
— Идет. Когда?
— Я дам тебе знать, когда мой человек будет на месте. У тебя есть время подготовить их за два дня, потом счет будет на часы и умение твоих ребят, быстро ориентироваться на местности.
— А Полли?
— А ее лучше не вмешивать в это дерьмо. Она итак боится его. Не хватало, чтобы она помогла нам, отвлекая его.
— Я не об этом. Когда мы заберем ее?
— Как только он появится, будем действовать по моей команде и никак иначе, ты меня слышишь? Никакой самодеятельности, щенок! Помни, что в случае провала, Полли может пострадать.
— Хватит разговаривать со мной, как с недоразвитым!
— Иногда ты ведешь себя именно так.
— Я сам решу, как и что делать.
— Вот об этом и речь. Если тебе себя не жалко, пожалей девчонку. Он ее вечный кошмар с детства. Он убил ее родителей и черт знает скольких еще, просто потому что они мешали ему быть с ней. Как думаешь, что он сделает с ней, если поймет, что она не останется с ним?
От таких мыслей ему становилось плохо. Он надеялся, что такого развития событий не будет. Поэтому решает для себя, что если что-то пойдет не так, защитит ее, даже ценой собственной жизни.
— Щенок не вздумай геройствовать! Я вижу по глазам, что ты пришел к нехорошим умозаключениям, — сказал Франко, обхватив его за шею и встряхнув. — Мы нужны ей живыми. Все.
— Я понял. Сделаю все, что в моих силах.
— Не подведи. Ты мой козырь.
Мэтью вышел из комнаты и, сев на байк, понесся по улице в то место, где уже очень давно не появлялся.
Дом.
Рори встретила его недовольной гримасой и ушла прочь.
— Эй, коза, кто так встречает любимого брата?
— Ты больше не любимый.
— Что так? Появился парень?
— Именно.
— Рори, иди сюда?! — позвал недовольно он, но она, показав ему средний палец, исчезла в своей комнате. — Сопля.
Постучав в комнату, он вошел и, увидев маму, улыбнулся ей.
— Привет мам. Как дела?
— Мэтью? Боже, как я рада тебя видеть. Рори сказала, что ты уезжал и не мог звонить, но не думала, что это будет так долго, — она силилась не плакать, а Мэтью чувствовал себя настоящим подонком.
— Прости. Там, где я был, со связью настолько туго, что я даже с Полли не мог связаться.
— И что же это за место такое?
Запой.
— Нашел работу на корабле. Платят огромные деньги. Но в море очень долго нахожусь.
— Мэтти, ну зачем тебе такая работа? А как же университет? Если тебе не хватает денег, попроси у папы, он даст.
— Даст он, разве что своим шлюхам.
— Мэтью, ну зачем ты так? Он вернулся к нам. Сказал, что завязал с этим.
— Что так? Та сучка все-таки и впрямь сдохла? Или у него больше не стоит на них?
— Закрой рот засранец! — голос отца, врывается в их диалог, и он подрывается с места.
— А вот и блудный отец. Как жизнь? Нагнула и трахнула?
— Мэтью, мне кажется, ты стал более агрессивным. Что-то случилось у вас с Полли?
— Она вышла за другого мам. Не дождалась и уехала.
— Не может быть.
— Может мам. И я тоже уезжаю. Пришел попрощаться.
— Нет. Я не верю тебе, — говорит она, и он грустно улыбается ей.
Надев маску отвязного ублюдка, он пытался заставить их возненавидеть его, чтобы было проще. Но на самом деле, ему было чертовски больно от своих поступков.
— Выйдем, поговорим? — просит отец, и он хмыкает, но кивает, показав на выход.
— Мэтью, я хочу, чтобы ты зашел ко мне до того, как уйдешь.
— Ты же знаешь. Никому от этого хорошо не будет. Я чувствую себя паршиво, находясь рядом с тобой лишние секунды, потому что виноват.
— Сынок, ну что ты говоришь? Я тебя ни в чем не виню!? Я люблю тебя и никогда не стану винить в этом. Никогда!
— Тебе и не надо. Я сам все сделал. И уже очень давно. Думаешь, почему я не приходил часто? Почему так вел себя? Чтобы ты наконец-то оттолкнула меня и успокоилась.
— Ну что ты говоришь? Ты же мой сын!? Я люблю тебя любого. Даже таким уязвимым. Ты страдаешь, я вижу. Тебе больно. Но это пройдет. Тебе нужно всего лишь простить себя. Мне прощать нечего, потому что я никогда не винила тебя. Прошу, сжалься надо мной и останься. Полли мы вернем. Нам просто нужно время. Тебе нужно время.
— Слова, которые мечтает услышать любой ребенок. Но я давно не ребенок мам. Я дьявол во плоти, и сам себя таким сделал.
— Всего лишь маска, очередная маска. Мы все в них, разве ты еще не понял? Мы все прикрываемся масками, и снимаем их только тогда, когда оказываемся с близкими, с теми, кто нас понимает, любит и принимает такими, какими мы есть. Безоговорочно.