Пока дядя Вася мучительно вспоминал, как называется телевизионный канал, я почувствовала прилив энергии. И кто сказал, что мы проиграли партию? Наоборот, мы опережаем соперника. Еще чуть-чуть – и вся Америка узнает о том, что президент Форрест был убит, но вовсе не психопатом-одиночкой Ларри Перкинсом, а, по всей видимости, собственными телохранителями. Интересно, тот же самый Миггс причастен к этому? Вполне понятно, что он и застрелил президента. Весь вопрос только в том – зачем? Ну, это не так уж и важно, главное – начать скандал, а что будет дальше, меня не особенно волновало.
– Приехали, – услышала я голос дяди Васи.
Мы находились около высоченного жилого дома в стиле псевдоготики, выстроенного, по всей видимости, в конце девятнадцатого века. В подобных «хибарах» и обитают те, кто является моими клиентами, кого я облегчаю от излишнего количества денег и драгоценностей. Я задрала голову и увидела каменные чудовища, таращившиеся с фронтона здания. Неприятное чувство охватило меня – вдруг вспомнилось, что подобные страшилища взирали на меня с крыши виллы Филиппа Карлайла. Высотный дом как две капли воды походил на тот, в который въехала Розмари с мужем в шедевре Романа Полански «Ребенок Розмари» (по ужастикам я тащусь!).
Дядя Вася расплатился с таксистом, и мы вошли в огромный холл дома, выложенный темным гранитом. По всей видимости, дядю Васю здесь знали, потому что швейцар в смешной старинной форме распахнул перед ним дверь и произнес хорошо поставленным голосом:
– Добрый день, сэр, рад снова видеть вас!
Меня же он одарил взглядом, полным подозрения, и ограничился словами:
– Добрый день, мэм!
Ну что ж, я знала: в подобных домах, где обитают миллионеры и миллиардеры, угнетатели рабочего класса, стяжатели и проклятые капиталисты, меня не особенно рады видеть. Ничего, как-нибудь, когда история с президентшей благополучно, смею надеяться, закончится, наведаюсь сюда и обчищу пару квартирок. И тогда надутому швейцару достанется!
Дядя Вася уже вел small talk с миловидной особой, дежурившей за стойкой администратора, – дом походил на старинный солидный отель. Я обратила внимание на несколько камер слежения – наверняка у них имеется отдельная комната, где пара крепких ребят следят за порядком в этой цитадели по экранам мониторов, на которых отображается все, что происходит около дома, в лифтах и на лестницах. Богатеи, как я хорошо знала, ценят собственный покой и готовы платить за него бешеные бабки.
Девица-администратор, плененная шармом писателя, мелодично рассмеялась. Ну вот, еще одна женщина стала жертвой обаяния дяди Васи! Она взяла трубку телефона и почтительно сказала в нее:
– Миссис Розенштейн, к вам гость – мистер Бэзил Бэскакоу. И сопровождение...
Она недобро посмотрела на меня. Наверняка считает меня любовницей дядя Васи и, не исключено, ревнует. И черт с ней! Я подошла к писателю, чмокнула его в щечку и, потянув за руку, произнесла томно:
– Бэзил, милашка, почему все так долго тянется?
Особа за стойкой положила трубку и, одарив дядю Васю улыбкой, доложила:
– Сэр, миссис Розенштейн ждет вас. Прошу!
Меня же она не удостоила ни взглядом, ни словом, будто я была пустым местом. Ничего, когда ограблю здешних жильцов, ей ох как влетит! Может, подложить пару наименее ценных вещиц под стойку? Полиция найдет их и решит, что администратор была заодно с преступниками. Да, так и сделаю. Ее промурыжат в полиции, и работу она в любом случае потеряет. Будет знать, как задирать передо мной нос!
Дина Розенштейн, как оказалось, обитала в одном из двух пентхаусов – у нее был собственный лифт! Меня всегда занимал вопрос, какими выдающими качествами обладают люди, обитающие в пентхаусах с собственным лифтом. Они что, гении всех времен и народов? Нет, насколько я убедилась, в их отношении справедливо совершенно иное утверждение. И интересно, настанет ли светлый момент в моей жизни, когда и я заведу себе такую квартирку? Получается, что решающим фактором в жизни являются деньги?
Видимо, тот день отличался изобилием риторических вопросов. Дверцы лифта, инкрустированные с вызывающей роскошью, распахнулись, и до меня донесся зычный бас:
– Васечка, пупсик мой, мой любимый голубочек!
Слова исторгала дама, стоявшая около отворенной двери пентхауса. Я невольно поморщилась – господи, и дядя Вася мог польститься на такую вот особу? Впрочем, не исключаю, лет двадцать пять назад она выглядела сносно. Да и сейчас выглядела потрясающе, однако все в женщине было фальшиво. И крепко сбитая грудастая фигура, и белое лицо без единой морщины, и длинные руки с алыми ногтями, и в особенности глубоко посаженные темные глаза. И уж точно прямые ярко-рыжие волосы. Неужели Дина Розенштейн носит парик?