Кэтрин уже представляла себе, что именно: Том возглавит ворочавший миллиардами благотворительный фонд, станет колесить по стране и миру, читая лекции и принимая участие в разнообразных конференциях, собраниях и встречах с сильными мира сего. Пиар-фирма, работающая на него, уверяет, что скандал с практиканткой нисколько не отразился на его имидже, даже пошел Тому на пользу. Ну надо же, он изменил жене, врал согражданам – и это пошло ему на пользу! Тому всегда удавалось выходить сухим из воды! Да, будущее у Тома великолепное – езди себе по миру за чужой счет, произноси банальности и получай огромный гонорар. И, перестав быть президентом, он сможет «расслабиться», то есть опять предаваться сексу с очередной своей пассией вдали от опостылевшей и, увы, немолодой жены.
То, что муж будет изменять ей направо и налево, Кэтрин знала. Да, горбатого исправит только могила. Могила... могила... А какая роль будет у нее, бывшей первой леди? Она станет заниматься коммунальной политикой в штате Нью-Йорк, но все, конечно же, будут обсуждать эскапады ее мужа. А ведь у них много лет назад, сразу после того, как они въехали в Белый дом, состоялся серьезный разговор, и Том клятвенно пообещал, что сначала все силы бросит на свою карьеру, а потом – на ее. Почему бы ей не стать первой женщиной-президентом в истории США? Кэтрин знала, что она более чем достойна занять самый влиятельный пост в мире.
И единственный человек, который мог помешать ей достичь намеченного, – ее муж Том. Скандал с практиканткой если не забудется, так останется мимолетным эпизодом, пускай и не самым приятным в ее жизни. Но если станет известно, что Том ничуть не изменился, что он снова разводит шуры-муры, что он не умеет контролировать свои сексуальные желания...
Тогда в Белый дом ей ни за что не въехать! В консервативном лагере ее и так ненавидят, а новый скандал с Томом окончательно уничтожит ее шансы на президентство. Придется бороться за переизбрание сенатором, и, скорее всего, она потерпит крах. И все из-за Тома, которому она помогла добиться всего, из-за Тома, который твердит, что любит ее, и тотчас шлепает по ляжке секретаршу, из-за Тома, который слишком слаб духом и плотью. Ее политическая карьера рухнет, и все из-за Тома!
И вечером того дня, покинув Вашингтон и направляясь ночным рейсом в Нью-Йорк, Кэтрин вдруг ощутила жгучую ненависть к супругу. Развод ничего не изменит, Том так и останется ее мужем, хотя бы и бывшим, и о его похождениях будут докладывать информационные агентства всей планеты. Да и кто, в особенности в провинциальной Америке, да еще в так называемом «библейском поясе», проголосует за разведенную одинокую женщину, выставившую свою кандидатуру на пост президента? Ее и так считают ведьмой в том самом «библейском поясе».
А вот за вдову, пожалуй, проголосуют...
И Кэтрин поняла – смерть мужа ей будет только на руку. Только смерть должна быть благородной, тогда кончина президента Форреста войдет в историю, как выстрелы в Далласе, унесшие жизнь президента Кеннеди: это станет национальной трагедией и интернациональным мифом. Но все дело в том, что, вероятнее всего, нет такого человека, который хочет убить ее мужа. Хотя кто знает, кто знает...
Спокойно думая о таких страшных вещах, Кэтрин уяснила для себя: горевать по мужу она не будет, да и плакать тоже. Ее лицо, по примеру Джеки Кеннеди, будет скрывать густая черная вуаль, и никто не сможет увидеть, плачет она или улыбается.
Мысль о том, что смерть мужа принесет ей несоизмеримо больше пользы, чем вреда, не оставляла Кэтрин на протяжении нескольких недель. Затем они с Томом помирились и даже оказались в постели – но, терпя его поцелуи и ласки, Кэтрин все думала о пиджаке, пропахшем горькими духами, о галстуке, к которому прицепился длинный белый волос, о рубашке, перепачканной губной помадой.
Дочка была так рада, что родители наконец помирились. И Том был на седьмом небе от счастья. Муж прямо-таки лучился, заявляя, что она – единственная женщина, которую он любит и ради которой готов пожертвовать жизнью. Кэтрин помнила, как переспросила его, правда ли Том готов отдать за нее жизнь, и он, поцеловав ее в лоб, ответил, что не стал бы колебаться ни мгновения. Тон, улыбка и интонации мужа живо вызвали у нее в памяти его выступление перед камерами, когда Том объявил стране и всему миру: «У меня не было секса с мисс Малиновски».