— Маман, вот та дама, которую вы ждали. Мисс Мюир, разрешите извиниться за досадное пренебрежение — мы не послали за вами экипаж. Произошла ошибка, а говоря точнее, лентяй, которому дано было это распоряжение, попросту о нем забыл. Белла, подойди сюда.
— Благодарю вас, извиняться излишне. Я и не ждала, что за мной пошлют. — И гувернантка смиренно села, не поднимая глаз.
— Я рада вас видеть. Позвольте взять ваши вещи, — произнесла Белла не без робости, поскольку Джеральд, не изменивший на диване своей позы, рассматривал группу у камина с ленивым интересом, Люсия не шелохнулась. Миссис Ковентри скользнула взглядом по мисс Мюир еще раз и начала:
— Вы пунктуальны, мисс Мюир, мне это по душе. Полагаю, леди Сидни сообщила вам, что я страдаю прискорбными недомоганиями, в связи с чем уроками мисс Ковентри будет руководить моя племянница, вы же будете следовать ее распоряжениям, ибо ей известно, чего я хочу. Надеюсь, вы не против, если я задам вам несколько вопросов: записка леди Сидни отличалась краткостью, а я полностью доверилась ее мнению.
— Спрашивайте, что вам угодно, мадам, — прозвучал тихий и грустный ответ.
— Вы, полагаю, шотландка.
— Да, мадам.
— Ваши родители живы?
— У меня ни одной родной души на всем свете.
— Ах, как это печально! Изволите сообщить, сколько вам лет?
— Девятнадцать. — По губам мисс Мюир промелькнула улыбка, и она смиренно сложила руки на коленях, предчувствуя долгий разговор.
— Вы так молоды! Мне кажется, леди Сидни говорила про двадцать пять, не так ли, Белла?
— Нет, мама, она сказала, что так думает. Не задавай подобных вопросов. Это неудобно, в присутствии всех нас, — прошептала Белла.
Мисс Мюир внезапно подняла глаза и бросила на Беллу быстрый благодарный взгляд, а потом негромко добавила:
— Я бы предпочла, чтобы мне было тридцать, но поскольку это не так, я, как могу, стараюсь выглядеть старой.
Тут, разумеется, все вновь обратили к ней взгляды, и все в той или иной степени ощутили жалость к бледной барышне в простом черном платье, без всяких украшений, кроме серебряного крестика на шее. Девушка была маленького роста, худощавой и бесцветной: соломенного цвета волосы, серые глаза, острые, неправильные, но очень выразительные черты лица. Бедность будто бы поставила на ней свое безжалостное клеймо: зим на ее веку было явно больше, чем весен. Однако что-то в линии губ говорило о сильной воле, а в отчетливом негромком голосе звучала странная смесь повелительности и мольбы. Нет, не из красавиц, но и не из замухрышек, и, пока она сидела, сложив на коленях хрупкие ладони, склонив голову, и лицо это казалось изможденным и горестным, рассматривать ее было интереснее, чем любую цветущую юную леди. Белла придвинула ближе к ней свой стул, Эдвард же вернулся к собакам, как будто не хотел смущать новоприбывшую.
— Кажется, вы болели, — продолжила миссис Ковентри; она сочла этот факт самым интересным из всего, что слышала о гувернантке.
— Да, мадам, я только неделю назад вышла из лечебницы.
— Вы уверены, что уже готовы приступить к преподаванию?
— Я не могу зря тратить время, и здесь, в сельской местности, быстро окрепну, если вы согласитесь меня оставить.
— И вы в состоянии преподавать фортепиано, французский и рисование?
— Сделаю все, чтобы это доказать.
— Будьте любезны, сыграйте вещицу-другую. Я все пойму по беглости пальцев — в молодости я неплохо играла.
Мисс Мюир встала, огляделась в поисках инструмента и, увидев его на другом конце комнаты, пошла туда, миновав Джеральда и Люсию так, будто не заметила их вовсе. Белла последовала за ней и через миг обо всем забыла от восхищения. Мисс Мюир явно очень любила музыку и искусством игры владела мастерски. Ей удалось очаровать всех — даже безразличный Джеральд сменил позу и прислушался, Люсия отложила рукоделие, а Нед следил, как тонкие белые пальцы порхают над клавиатурой, и изумлялся их силе и искусности.
— Спойте, пожалуйста! — взмолилась Белла, когда блистательное представление завершилось.
С той же смиренной покорностью мисс Мюир исполнила ее просьбу и затянула шотландскую песенку, такую грустную и прелестную, что глаза у девочки наполнились слезами, а миссис Ковентри принялась искать один из своих многочисленных носовых платков. Но тут мелодия внезапно оборвалась, а исполнительница сперва попыталась удержаться на стуле, а потом соскользнула на пол и осталась лежать перед опешившими слушателями, бледная и неподвижная, будто неживая. Эдвард подхватил ее и, согнав брата с кушетки, уложил, Белла согревала ей ладони, а миссис Ковентри звонком вызвала служанку. Люсия смочила бедной девушке виски, Джеральд же с необычайной для него поспешностью принес бокал вина. И вот губы мисс Мюир дрогнули, она вздохнула и пробормотала — нежно, с милым шотландским акцентом, будто забредя куда-то в прошлое: