— У этой дамы очень серьезный взгляд.
— У нее есть для этого основания.
Виктор молча смотрел на мрачно жующую Элинор Пирс. Зачем он здесь? Что от него скрыли в свежесрубленном пригородном коттедже под Детройтом? Размышления прервал Морсби, подошедший сзади. Он положил руки на плечи обоих:
— Пудришь мозги новичку, Вирджиния?
Женщина тут же послала старику чарующую улыбку.
— Она как раз знакомила меня с обстановкой. Я все еще чувствую себя немного ошеломленным.
— Извини, Берт, я сейчас вернусь.
Вирджиния встала, как будто что-то вспомнив, обняла Морсби и направилась к группе молодежи, с бутылкой бренди оккупировавшей кожаный диван. Неулыбчивые господа, беседовавшие с хозяином, исчезли. Рука Морсби сжала плечо Виктора.
— Хочу с тобой потолковать.
— Разумеется, пожалуйста.
Морсби кивком пригласил Виктора подняться и направился в соседнее помещение, где по-прежнему потрескивали в каминах поленья. Они опустились в клубные кресла. Старик погладил пузатую бутылку коньяка, как голову ребенка.
— Недолго нам пировать осталось, — проронил Морсби, глядя в огонь.
— То есть как? — Виктор моргнул. «Объясни мне все, — мысленно взмолился он. — Почему послали меня, а не Стефано с винтовкой. Я слеп и глух, я ничего не понимаю».
— Инвесторы запуганы. И я знаю кем. Денег осталось на два месяца. На зарплату, на работу…
Он глотнул янтарной жидкости и крякнул.
Виктор тоже уставился на беспокойные всполохи пламени.
— Мне нужна помощь. И ты можешь мне помочь.
— Тени из пустыни?
Морсби улыбнулся, как добрый дедушка, уверенный, что внуки таскают из буфета конфеты и боятся в этом признаться.
— Только ты можешь меня понять. Венеция… Миммо… В тебя стреляли…
— Я уже ни в чем не уверен.
Виктор огляделся. Ранчо в солончаках… Призраки предков… Коньяк и прислуга в белых куртках… Морсби криво усмехнулся:
— Вот и я тоже ни в чем не уверен. Но они здесь. Чувствую их, даже когда не вижу.
— Я видел лишь один раз. Но в полной темноте. — Виктор вспомнил гостиничный номер, ощутил дуновение на лице. — И надеялся, что здесь их не встречу.
— Может, так мне и надо. За старые заслуги, — ядовито изрек Морсби, запуская пальцы в седую проволоку шевелюры. — Тени тех, кого я убил когда-то. Сам, своими руками.
Бззз…
Трубка телефона противно защекотала ребра, как крыса, попавшая в ловушку. Он поежился. Стефано? Сука-садистка, строгая мамаша Марианна? Или Джо сообщает, что сбежала и ждет его?
— Что с тобой? — насторожился Морсби.
— Экзотическая пища… Перестарался, пожалуй.
Мобильник заглох. В соседней комнате музыку перекрыл взрыв хохота. Виктор увидел в открытую дверь, как Вирджиния вскочила на стол и отплясывает, высоко вскидывая ноги, изображая киношный канкан в салуне Дикого Запада XIX века.
— Он был совсем еще мальчик. И я его убил. — Морсби вглядывался в свое прошлое сквозь камина. — И еще многих после него. Понимаешь?
— Нет. Этого я не понимаю.
— Ты ведь был в морской пехоте. Персидский залив, медаль, я знаю.
— Я крутил баранку грузовика, сэр. И больше ничего.
— Мы слишком рано там оказались, — рассуждал Морсби, не слыша Виктора. — И слишком мало нас было. Две-три бригады… Я знал, что он сидит в засаде. Он вез меня в клуб в папашином «ситроене». Шутил. Он шутил, а я весело смеялся его шуткам. Поэтому он ничего не заподозрил. Глупый янки… Я выстрелил ему в затылок, и он задергал ногами… Никто ничего не видел. Я вышел из машины и стоял в стороне, наблюдал. Отец его плакал, как ребенок. Я жил в этой стране и убивал ее молодежь. Долго… — Морсби замолчал.
Виктор положил руку на предплечье старика, слегка сжал руку:
— Я очень устал, сэр. Большое спасибо за сердечный прием и гостеприимство. Может быть, поговорим завтра? И вы более подробно мне объясните, зачем я здесь.
Морсби встрепенулся и закивал головой, как будто убеждая в чем-то себя самого:
— Конечно, конечно. Извини старика… Действительно, поздно уже.
Попрощавшись, Морсби направился к лестнице. Поддерживаемый слугой в белых перчатках, он поднялся в свою спальню.
Виктор вышел из дома Морсби и пошел к себе. Вынул телефон, проверил вызов, перезвонил.
Марианна:
— Контрольный звонок. Соблаговолите отвечать, когда вам звонят.
Учительница не гневается, нотация профилактическая. Запустить бы эту гадкую трубку в скальные россыпи… в которых где-то притаился убийца вроде Стефано… или он сам. Наблюдает за ним в инфракрасный прицел и на чем свет стоит клянет начальство, не позволяющее нажать на спуск.