Сглотнув накатившие эмоции, я отстранённо смотрю на свои руки. Больше всего сейчас я хочу побыть одна.
Доктор Льюис проводит быстрый осмотр и предупреждает, что скоро придёт медсестра с рецептами на лекарства. Физическая боль беспокоит меня меньше всего. Как только я решаю, что осталась наедине с собой, дверь в палату вновь открывается. Я готовлюсь встретить следующего посетителя.
Входит Адриана Мартинес, на ней искусно сшитый белый сарафан, на плече огромная сумка от «Гоярд». В таком виде стоит входить на благотворительный обед, а не в стерильную больничную палату.
— Что вы здесь делаете? — Слова вырываются прежде, чем я понимаю, как грубо они звучат. Больше никаких выдуманных правил. Требования Дэвида ничего не значат для тебя. Несмотря на внутреннее напоминание, я не могу избавиться от мысли…
— Ох, Каролина. — Адриана не может сдержать слёз. Она ставит сумку на свободный стул и садится рядом со мной. Кладёт руку на мою ногу, прикрытую тонкой простынкой, на её лице отражается сожаление, смешанное с ужасом. — Если позволишь, я хочу, чтобы мы стали подругами. Настоящими подругами, не такими, как те дамочки, которые притворяются ради выгоды.
— Адриана, я не понимаю, что делать.
— Поэтому сейчас тебе нужна настоящая подруга, как никогда прежде. Мы с Гектором хотим помочь тебе любым возможным способом. Начиная с того, что мы заберём тебя из больницы к себе домой. — Я смотрю на неё, не скрывая удивления. Я даже не думала о том, куда пойду, когда меня выпишут. Я точно знаю, что в тот дом больше ни за что не вернусь. Что насчёт Миранды и Карло? Им, конечно, интересно, что происходит. Нужно будет позвонить… Боже, что же я буду делать?
Адриана осторожно берёт меня за руку. Прикосновение по-матерински нежное и невероятно успокаивающее. Поток мыслей мгновенно утихает.
— Многое предстоит сделать. Ты не обязана справляться в одиночку.
Я впервые понимаю, что кто-то по-настоящему правда хочет поддержать меня.
Я разрываюсь.
Горючие слёзы стекают по щекам, дрожь сотрясает плечи. Одинокая, одинокая, одинокая. Даже будучи с Дэвидом, я чувствовала одиночество. Адриана хочет стать мне подругой. Я едва могу поверить в это.
Когда другая женщина заключает меня в объятия, прижимая ближе, я киваю.
— Прошу, пожалуйста, помогите.
Глава 21
Наши дни
Алек
Адриана выходит из палаты Каролины, прижимая к груди платок. Она сурово смотрит туда, где я жду рядом с Гектором.
— Не смей давить на неё, — жёстко произносит она. — С Каролиной нужно обращаться осторожно.
Я не обращаю внимания на намёк, будто я могу причинить вред Каролине. Ни за что.
— Она знает, что я хочу увидеться с ней? — Адриана и Гектор присоединились ко мне в зале ожидание около часа назад. Прошлой ночью, только получив сообщение от друга из ФБР, Гектор сразу сообщил мне, что Каролину увезли в больницу. Я пробыл в зале ожидания всю ночь и не отлучался ни принять душ, ни выпить кофе. Нервы на пределе. Если я не увижу Каролину в ближайшие несколько минут, я сойду с ума.
Семь дней никогда не казались мне такими долгими, как те, которые я провёл в ожидании, пока ФБР начнёт действовать. Меня не покидало чувство, что я прикован к кабинету: я почти не выходил из него, потому что работа — единственное, что удерживало меня от похищения Каролины от боли и страданий. Так было, пока не объявилась Адриана. Сначала она потащила меня в барбершоп, чтобы привести в порядок волосы, а потом пригласила на ужин к ним с мужем. Напряжение, которое я испытывал, немного спало, когда узнал, что Адриана хотела поддержать Каролину почти так же сильно, как я.
Муж обнимает Адриану. Она целует его в щёку, бормоча что-то. Гектор крепче прижимает Адриану к себе, стараясь утешить жену. Оставаясь в объятиях мужа, Адриана оборачивается лицом ко мне.
— Прежде чем ты войдёшь, хочу предупредить — она сама не своя. Хвала Господу всемогущему, Каролина согласилась принять нашу помощь. Не представляю, как она справилась бы в одиночку.
Я не имею права брать на себя ответственность за благополучие Каролины, но к чёрту правила. Для меня огромное облегчение, что Каролина не позволяет своей гордости помешать подруге протянуть ей руку помощи в трудное время.
Коротко кивнув Адриане и Гектору, я открываю дверь и вхожу в палату. Резкий запах лекарств просачивается из коридора в комнату. Бледно-белые стены придают ей скучный безжизненный вид. Полная противоположность тому, что может способствовать выздоровлению, на мой взгляд.
В центре палаты стоит узкая койка. Хорошо, что палата отдельная, и никто не станет допытываться о трагедии Каролины. Я останавливаю взгляд на Каролине и сдерживаю резкий вдох. С тех пор как мы познакомились, она всегда была полна жизни. Начиная с локонов её длинных блестящих тёмных волос и до игривых искр в тёмно-карих глазах, её окружала аура интеллигентности и доброты.
Но эта Каролина вяло лежит на полуподнятой койке. На щеках синяки, на горле тёмные отпечатки пальцев, левый глаз настолько опух, что едва открывается. Несмотря на то, что её кожа такая же мягкая и загорелая, ей не хватает жизненной энергии. Бледная, она вдавливается в кровать.
— Будут ещё неожиданные гости? — Она задаёт вопрос не грубо, но с таким чувством подавленности, какого я прежде не слышал. Оно поражает меня и приводит в бешенство. Если бы Дэвида Моргана не упекли за решётку, я бы с удовольствием пытал его, пока он не начал молить о пощаде. И тогда убил бы.
Не ожидая приглашения, сажусь возле её бедра и беру за руку.
— Не знаю, что и сказать, — признаюсь я. Потому что Каролина ещё не готова услышать то, что я действительно хочу сказать.
— Нечего говорить, — вяло отвечает она. — Прости, если прозвучит невежливо, но я не понимаю. Учитывая наш последний разговор, почему ты сидишь на моей койке? Я же получила по заслугам? — Я тревожно смотрю на неё. Слова должны были выйти язвительными, она не должна была воспринять их так серьёзно.
— Нет, Каролина. Ты всего этого не заслуживаешь. Ни моих оскорблений, ни тех ужасов, что творил Дэвид. Нет. Ты исцелила мою самую страшную боль, и я молю о прощении. — Я переплетаю наши пальцы и наклоняюсь поцеловать каждую костяшку.
— Тебе не за что извиняться. — Вялые слова Каролины звучат безжизненно.
— Может, ты веришь в это. Но ты лишь усиливаешь моё стремление показать тебе, что я обязан заслужить прощение. Самонадеянно было думать, что стоило мне признаться тебе в любви, мы начнём встречаться. Сейчас понимаю, как глупо было требовать такое от женщины твоего калибра. — Я сжимаю её руку. Впервые с тех пор, как вошёл, Каролина переводит на меня глаза. И хотя те красные от слёз, они не выражают эмоций. — Такая верная, щедрая, умная, забавная, невероятная женщина, как ты, заслуживает лучшего, чем бешеное заявление о любви и торопливый поцелуй. Я хочу подарить тебе весь мир.
Каролина моргает. Моё сердце сжимается в ответ. Потерять её — не вариант. Не важно, что она говорит, её место рядом со мной.
— Разве ты не понимаешь, что именно из-за этого я оказалась в такой ситуации? — Каролина отворачивается, взгляд её устремлён в окно, из которого открывается вид на пальмы, растущие вдоль парковки. — Я без раздумий отдалась Дэвиду. Он внушил мне свою версию мира. Ценой стал отказ от моей. От друзей, учёбы, работы. Я отдала ему всё своё существование. Ты и сам видел.